На этой работе очень много времени уходит на ожидание. Чтобы эффективно ее выполнить, я должен наблюдать, как другие демоны анализируют, искушают, предлагают, умело ощипывая чешуйки человеческого здравомыслия, пока угрызения совести и ужас не мостят мне путь. Это не красная дорожка. На этой сцене я один, и некому аплодировать виртуозности моей работы. Зато я вижу, как человек все глубже и глубже утопает в себе, созданные мной канавки и пустоты утаскивают его все дальше».
Убедившись, что Алекс закончил, я нажимаю на «Паузу» и «Сохранить» в мобильнике, после чего торопливо пишу в блокноте несколько строк. Сейчас никаких вопросов у меня нет. Мне нужно время, чтобы переварить полученную информацию. И тут Алекс говорит:
«Мне задать ей эти вопросы сейчас?»
Обращается он к пустому месту у окна – не ко мне. Однако я спрашиваю:
«Какие вопросы?»
Алекс кивает.
«Хорошо. Он не хочет, чтобы вы отвечали на них сейчас».
Я улыбаюсь и благодарю Алекса – и Руэна – за уделенное мне время.
«Руэн говорит, что всегда рад услужить вам, моя госпожа».
* * *
После того как я прокрутила запись, Майкл долго сидит молча. Наконец говорит:
– Это что-то очень серьезное.
– Взято из какого-то религиозного текста? Есть в какой-нибудь известной вам религии такая концепция Бороны?
Майкл чешет затылок.
– За десять лет церковных занятий я никогда не встречался с термином «борона». Я этим займусь и посмотрю, с какими строками Библии его можно соотнести. Хотя, насколько мне известно, семья Алекса не религиозна.
– Мы ничего не знаем о его отце, – возражаю я. – Может, он был верующим. В этом случае большая часть сказанного им, вероятно, результат строгого религиозного воспитания. А почему так много внимания праву выбора?
– «Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь, отвергать худое и избирать доброе». Ветхий Завет, Книга Исайи, глава семь, стих шестнадцатый. Нет, пятнадцатый. Свободная воля – фундамент христианства.
– И вы ничего не выяснили насчет отца Алекса?
Он наклоняется ко мне, качая головой.
– Синди не говорила о нем. От Алекса я добился одного: его отец умер и отправился в ад.
– В ад? – удивляюсь я. – Не на небеса?
– Сами видите, он ответил предельно конкретно.
– Десятилетний ребенок не способен на такие интеллектуальные религиозные рассуждения. – Я поднимаю с травы мобильник и смотрю на него, прежде чем убрать в карман. – А что вы думаете о вопросах, которые, по словам Алекса, хотел задать мне Руэн? Он когда-нибудь хотел задавать вам вопросы?
