Кажется, я слышу маму… Да, она опять плачет. Может, мне притвориться, что до моих ушей ничего не долетает? Через семьдесят две с половиной минуты у меня репетиция «Гамлета». Наверное, она громко плачет, желая привлечь мое внимание. Но комната начинает наполняться демонами, их уже чуть ли не двадцать, они сидят на моей кровати и по углам, шепчутся и смеются. Такие радостные, словно сейчас Рождество. Один из них произнес имя моей мамы. И я почувствовал какое-то странное трепыхание в животе.
Внизу что-то происходит.
– Что такое? – спрашиваю я Руэна. – Почему они говорят о моей маме?
Он смотрит на меня, поднимает одну толстую бровь-гусеницу.
– Мой дорогой мальчик, смерть только что прибыла к твоему порогу.
Звонок раздался в половине восьмого утра.
Урсула Герпуорт, старший консультант Макнайс-Хауса, клиники психического здоровья для детей и подростков, позвонила на мобильник и рассказала о десятилетнем мальчике, который может причинить вред себе и другим. Звали его Алекс Брокколи. Вчера мать Алекса пыталась покончить с собой, ее поместили в психиатрическую палату, а мальчика направили в педиатрическое отделение. Алекс находился в своем доме в Западном Белфасте и провел с матерью час, пытаясь ей помочь. Наконец пришла женщина, чтобы забрать Алекса на репетицию спектакля, и отвезла обоих в клинику. Так что нынешнее состояние мальчика вполне объяснимо. Урсула сообщила мне, что социальный работник, Майкл Джонс, уже общался с мальчиком и тревожится за его психическое состояние. В последние пять лет мать Алекса четыре раза пыталась покончить с собой. Восемь из десяти детей, которые видят, как кто-то из родителей причиняет себе вред, обычно проделывают то же самое с собой.
– В обычной ситуации лечащим врачом мальчика стала бы я, – объяснила Урсула, ее греческий акцент смягчался североирландскими интонациями. – Но вы наш новый детский психиатр, и я подумала, что передам эстафету вам. Что скажете?
Я села на кровати, приветствуемая россыпью коробок на полу моей новой квартиры. Четырехкомнатной, на окраине города, так близко к океану, что, просыпаясь, я слышу крики чаек и улавливаю запах соли. От пола до потолка стены облицованы томатно-красной плиткой, а потому комнаты пылают, как топка, при каждом закате, ведь окнами квартира выходит на запад, а для того, чтобы купить и повесить занавески, времени у меня пока не нашлось. И с мебелью та же проблема, поскольку я горю на новой работе, приехав из Эдинбурга две недели назад.
