– Не осознаю что?
– Что все это сделал ты?
– И как я это сделал? – спросил я, и слова болью отдавались в груди. – Как я мог поднять себя и бросить в комод?
– Разве ты не спал в это время?
– Я готовился к третьему акту…
Руэн перестал бросать шарик и склонил голову, будто только что сообразил, что к чему.
– Или тебе снилось, что ты готовишься к третьему акту?
В голове у меня уже все смешалось. Я очень хотел спать.
– Сейчас мне надо поспать, Руэн, – произнес я.
Он кивнул.
– Обещаю не рассказывать об этом твоей матери.
Я подумал: «Но мама даже не подозревает о твоем существовании», – но промолчал, потому что мне не хотелось, чтобы мама узнала о случившемся, если я действительно все это сделал. Она бы огорчилась. И меня радовало, что Руэн согласен со мной: это надо держать в секрете.
– Ты думаешь, у мамы все хорошо? – спросил я.
– Уверен. Хочешь, чтобы я убедился, что она в полном порядке?
Я кивнул и ощутил облегчение.
– Да, пожалуйста, очень хочу.
Руэн улыбнулся и перегнулся через меня.
– Могу я попросить тебя кое-что для меня сделать?
– Конечно.
– Я хочу, чтобы завтра утром ты задал Ане вопросы, которые я тебе продиктовал. Сделаешь это для меня, Алекс? Буду тебе очень признателен.
– Хорошо.
И после этого я уже ничего не помню, потому что заснул, и мне всю ночь снилась бабушка.
Последняя передряга с Алексом – шок, и это еще мягко сказано.
Я вернулась на свое место в Оперном театре, когда Алекс утешал Гамлета, огорченного поспешной женитьбой его овдовевшей матери и дяди. Я посмотрела на зрителей: многие сидели, наклонившись вперед, ловя каждое слово, произнесенное этим молодым актером. Я просто раздулась от гордости за Алекса. И задалась вопросом: а не пересек ли он некий мост? Бросила взгляд на Майкла и подумала о лечении Алекса. Следует ли лечить его дома? Надо ли избежать проблем, которые вызовет лишение Синди родительских прав, необходимое для того, чтобы поместить Алекса в Макнайс-Хаус, куда, по ее разумению, направляют исключительно психов? Алекс демонстрирует симптомы психического заболевания или симптомы посттравматического стресса?
Но в антракте что-то случилось. Когда занавес опустился и зрители поднимались со своих мест, я заметила Джо-Джо, торопливо пересекавшую зрительный зал. Она подала сигнал сотруднику, потом принялась оглядывать ряды, словно кого-то искала. Я помахала ей рукой, но она меня не заметила. Я наклонилась к Майклу, желая привлечь его внимание.
