– Хорошо играет.
– Ой, милый, у этого человека такие руки! И всегда, бедняжка, серьезный. А эта негодяйка Караколес все заигрывает с ним, как-нибудь я вас соблазню, дон Альберт, а он улыбается, как он улыбается, милый, совсем без смеха, только зубы приоткроет, ужас, какие зубы у бедняжки, вернее сказать, их вовсе и нету. Вот так смеется, вот так, смотри…
Великая стала показывать, как смеется пианист, но тут подошла Скороспелочка в съехавшем набок парике.
– Перестань хмуриться! Сеньор нас угощает.
Она принялась многозначительно подмигивать Скороспелочке и обеими руками приглаживать спереди пышные складки юбки. Но подруга никак не понимала, что означают эти знаки, и тогда она, разозлившись, почти выкрикнула:
– У меня женские неприятности.
И, словно спохватившись, кокетливо скосила глаза на Вентуру, скроила робкую улыбку и провела ладонью по тщательно выбритой щеке:
– Не видишь разве, какой у меня цвет лица сегодня?
– Обычный.
– Нет, подружка, совсем не обычный, когда мне нездоровится, лицо бледное-бледное делается, как у мертвячки.
Великая перекрестилась и бросила заговорщический взгляд на Вентуру.
– А ты что, совсем один?
– Жена ушла с другим.
Такой пригожий, такой ладный, как ты, один скучать не будет.
– Со мной бы она так, я бы раз ножом – и все дела.
Скороспелочке хотелось выказать свое полное сочувствие Вентуре.
– Видишь, какую подружку я себе подобрала.
– Я больной, никуда не гожусь.
Великая со Скороспелочкой переглянулись и подсели еще ближе к Вентуре.
– Не порть себе кровь, милый, нет такой женщины, хоть самая раскрасавица, чтобы из-за нее ночь не спать.
– Прошу прощенья.
– Привет, Шуберт. Представляю тебе: Пиларин Скороспелочка и Александра Великая.
– Они не нуждаются в представлении. Я видел ваше выступление, просто гениально.
– Давай на ты, очкарик.
– Пошли, Вентура? Мерсе уже успокоилась.
– Я хочу, чтобы меня познакомили с пианистом.
– С каким пианистом? С Дориа?
– Нет, с этим.
– С этим восковым человечком?
– Да.
– Ну что ж. Как знаешь. Как знаешь. Ночь пошла псу под хвост. Ирене только что не кусается. Жоан с Мерсе сидят, будто жердь проглотили. А ты – ну что ж, как знаешь. Пойдем к столу министра, посидим немного, а?
– Передай ему мой привет.
– Погляди на Делапьера.
Актер шествовал меж столиков сквозь облачка дыма и разгоряченного дыхания под руку с высоким парнем, сутулившимся под гнетом внутреннего недуга.
– Кто это?
– Стрела Амура. Сидел за соседним столом. Делапьер его и заприметил.
