Когда они достигли последней скалы Хетчета, солнце скрылось. В миле от них поднимался высокий пик, за ним два пика поменьше, а еще дальше виднелись громады Малого Хетчета. Западнее ближнего пика чернели постройки ранчо и среди них было несколько белых точек — вероятно, крыши фургонов. В середине горел огромный костер.
Почуяв воду, чалый дернул удила, однако в воздухе чувствовалось что-то странно гнетущее, и это не нравилось Шалако.
Пока он прислушивался к напряженной тишине ночи, они тихо стояли. Еще не совсем стемнело, но звезды уже высыпали. Местность вокруг хорошо просматривалась, ясно различались контуры кустов и кактусов.
— Я — Ирина Карнарвон, — сказала девушка в тишину.
Она произнесла свое имя так, словно оно всем известно, но Шалако его не знал, имена для него давно перестали что-либо значить.
— Карлин… Меня называют Шалако.
Он пустил чалого вниз по пологому склону. Чалый был отличным конем, терять его не хотелось, а скачки ему не выдержать. Но ранчо сулило безопасность и до него было всего две мили. Шалако вытащил из чехла ружье.
— Готовьтесь к скачке. Поедем шагом, сколько возможно, но если начнется скачка, на меня не обращайте внимания. Неситесь во весь опор.
— Ваш конь не выдержит.
— Это моя забота.
Чалый ускорил шаг. В нем скрывалось много сил, очень много.
— Вы на самом деле считаете, что нам угрожает опасность?
— Ваша компания — сборище идиотов. Вы со своим раззолоченным генералом попали в такую передрягу, какая вам и в дурном сне не снилась.
— Вы невежливы.
— У меня нет времени на дураков.
Гнев перехватил горло, но она почувствовала, что лошадь под ней встревожилась, и чувство гнева сменилось другим. Прекрасная наездница, она тотчас уловила состояние лошади, и оно напугало ее намного сильнее, чем предупреждение незнакомца.
Тишина, далекий костер… стук лошадиных копыт, звезды в мягкой темноте неба, неясные очертания гор… прохлада в воздухе, столь желанная после жестокого дневного зноя. Кони ускоряют аллюр, блестит ствол ружья. Ветерок коснулся ее щеки.
— Шалако… странное имя.
— Так зовут бога дождя у зуни. Всякий раз, когда я приезжаю к ним, начинается дождь. Поэтому они в шутку и прозвали меня его именем.
— Не думала, что у индейцев есть чувство юмора.
— Еще какое! Ни у кого нет такого чувства юмора, как у индейцев. Я-то знаю, я жил среди них.
— Я слышала, индейцы необщительны.
— Индейцы притворяются такими перед белыми людьми, чтобы не отвечать на множество глупых вопросов.
