За окнами проехал тепловоз.
Провожали Андрюшу все его друзья. Сидели в полумраке перед импортным видеомагнитофоном и смотрели какое-то эстрадное шоу.
— Ох и грустно мне чего-то! — вздохнула Чистякова, сидя в одном кресле в обнимку с Верой.
В комнату вошла Андрюшина мама, молодая еще женщина, поставила на столик чашки с кофе.
— Пойдем, поможешь мне, — ласково улыбнулась она Вере.
Вера с неохотой пошла за ней, получив сочувственный удар в спину от Чистяковой.
Как только они вышли, Чистякова толкнула ногой сидевшего на полу и впившегося взглядом в экран телевизора Толика.
— Толик, который час?
— Через десять минут откроют, — сказал Толик, у которого были знакомые грузчики в винном магазине.
— Ты кофе допил?
— Сумку давай.
Чистякова протянула ему сумку для бутылок с вином.
— Сумку давай, — повторил Толик.
— Эх, скупость тебя погубит, — пророчески произнесла Чистякова, отдавая ему кошелек.
Андрюшина мама стояла на кухне у окна.
Вера встала рядом.
— Тяжело нам теперь будет, — обняв Веру за плечи, сказала Андрюшина мама. — Доля наша такая — бабья: детей растить и любимого ждать… Полгода мужа дома не бывает… Теперь вместе корабли встречать будем, Вера… Имя у тебя какое хорошее… Только ты дождись его обязательно… Видишь, как он тебя любит.
Вера смотрела в окно.
— Письма будете друг другу писать, как мы с отцом в молодости.
На кухню вошел Андрюша.
— Вам ведь одним побыть хочется, — сказала Андрюшина мама. — Идите в мою комнату. Я тут посижу.
Опустив голову, Вера пошла перед Андрюшей по коридору. В комнате он решительно подошел к испуганно на него глядевшей Вере и обнял изо всех сил. Потерся носом о ее волосы, поцеловал лоб, нос, губы, повалил на кровать.
— Ладно, хватит! — оттолкнула его Вера.
Андрюша послушно отошел. Вера поправила волосы.
— Думаешь, очень приятно все это выслушивать? — спросила она.
— А что я могу ей сказать?
— Может, и замуж за тебя выйти?
— Выйдешь, куда денешься.
Вера удивленно посмотрела на него, такого взъерошенного и несчастного, но так уверенно сказавшего эти слова.
— Так ведь я другого люблю.
— Ну и что, — улыбнулся Андрюша. — В загранку ходить стану: сама прибежишь.
— Ага, и стоять буду на пристани, слезы горькие ронять!.. Ты мне надоел!..
Дверь в комнату открылась. На пороге стоял Толик.
— Пойдем, — сказал он, подпрыгнул, бутылки с вином звякнули в сумке, — погуляем…
Пошатываясь, Толик бежал по пирсу К себе он прижимал два арбуза.
— Толик! Скорей! Давай к нам! — кричала ему с баржи Чистякова.
