Часа через два двигатель заработал ровно и постоянно и катер явно куда-то направился из района, где подобрали меня. Я заволновалась. А как же Менделеев? Его подобрали? И что случилось с Анохиным? Его тоже подняли на борт? Почему их не привели в ту же каморку, где сижу я? Что, меня так и будут держать отдельно от мужчин? Но это же глупо, в конце концов!
Я попробовала подняться с небольшого топчана, на котором сидела, и подойти к двери. Но мой охранник тут же пришел в движение, обнаружив признаки жизни, о которых я начала уже забывать, привыкнув за два часа к его неподвижной фигуре с автоматом.
Он грубо толкнул меня от двери на топчан, затем воровато оглянулся и что-то тихо заговорил таким похотливым голосом, что у меня не возникло никаких сомнений в смысле его слов. Он коснулся моих волос и посмотрел на меня таким масляным взглядом, что у меня просто мурашки пошли по коже от омерзения.
Охранник прислонил свой автомат к переборке и вдруг упал на меня, больно придавив меня своим упитанным телом. Его руки скользили по прорезиненной ткани моего комбинезона и больно сдавливали мне груди.
Я выставила вперед руки и уперлась ему в грудь, но он оказался слишком тяжелым, чтобы мне удалось столкнуть его с себя. Толстый иранец уперся коленом мне в лобок и сделал очень больно, у меня даже в глазах потемнело и руки подломились в локтях. Он, видимо, подумал, что я прекратила сопротивляться и смирилась.
Его правая рука нащупала «молнию» моего комбинезона и принялась ее дергать и тянуть вниз, обнажая тонкий шерстяной костюм, надетый мною под комбинезон.
«Ну, и что ты лежишь? — спросила я саму себя. — Ждешь, когда тебя изнасилуют? А чего ждать-то? Если ты думаешь, что тебе это понравится, так помоги ему сама! Размазня чертова! Нужно было приемы учить, а не дурака валять на занятиях по самообороне! Чтобы справиться с этим толстяком, не нужно быть супервумен, достаточно пары отработанных движений и одного точно рассчитанного удара. А ты вот теперь выкручивайся, как умеешь…»
Пока я рассуждала сама с собой, похотливый охранник уже умудрился расстегнуть не только прорезиненный костюм водолаза, но и шерстяной костюм, который был под ним. Его грубая жадная рука хватала мое тело и шарила по нему, словно он не мог решить, за что ухватиться в первую очередь. Но вот он, воспользовавшись моей неподвижностью, рывком раздвинул мне ноги, и рука, скользнув вниз, проворно проползла по моему животу и, нырнув еще ниже, угнездилась на лобке, а толстые пальцы принялись копошиться у меня между ног, пытаясь протиснуться внутрь меня.
