– А то они думают, что на них и управы нет, – добавила Рыба.
Князь поднялся, сжал кулаки и закричал:
– Идиоты! Не пойду я ни к какому папаше! Полковник даже близко к этому делу не подойдёт! Он и так рад-радёшенек, что про него в столице забыли! А управы на гвардейцев действительно нет! Уж я-то знаю! А если и пришлют комиссию, нам вообще конец. Если гражданин станет неудобным для Гвардии, то его официально объявят выродком… И перестанет он беспокоить Гвардию…
– Всё равно я этого так не оставлю, – сказал я.
– А что ты сделаешь?
– Ну… – сказал я. – Они же иногда приезжают в Шахты…
– И ты грохнешь капрала у входа в пивнуху, как Бари Безука бедного премьера Чорбу, – сказал Князь. – Из нашей пукалки, которая стреляет через два раза на третий?
– А зачем же ты его взял?
– Для уверенности, идиот!
– Уверился, харя пандейская?
– Сам такой! – невпопад ляпнул Князь – и я заржал. Потом говорю:
– Вы, ваше сиятельство, сперва дослушайте собеседника, а уж после выдавайте свои остроумнейшие комментарии. Они приезжают в Шахты – стало быть, едут по Старому тракту, логично?
– Пока да.
– Там есть одно такое место – Белые Рога…
– Наверняка однажды проезжал, а вообще не помню. Засада всё с тем же револьвером?
– С тобой, Князь, хорошо джакч на пару хлебать, – говорю. – Вечно вперёд людей норовишь. Место там, понимаешь, очень удобное. По краям дороги две скалы – вот так и вот так…
– Для чего удобное?
– Для злодейского теракта, – говорю.
Князь вместо очередной хамской реплики вытащил из кармана тужурки «ибойку» и стал демонстративно вытряхивать из него воду.
– А вот автомат хоть в песке извози – осечки не будет, – сказал он.
– Про огнестрельное оружие речи нет, – сказал я. – У нас не столица. Это там у любого шпанёнка пушка под подушкой. Здесь не так. Сегодня стыришь у погранцов хоть гильзу пустую – назавтра оба берега в курсе! Но живём-то мы всё-таки где?
– Где? – удивился Князь.
– В Шахтах. То есть в районе горных выработок. Раньше главный горняцкий инструмент был обушок, а потом? В результате неумолимого прогресса под руководством Неизвестных Отцов?
– Горный комбайн, что ли? – сказал поэт. – Или эта… фреза Морену? Так они ещё до всяких Отцов…
– Взрывчатка, болван! – сказал я. – Её тут полно. Конечно, промышленная – но чем она хуже армейской?
Князь помолчал, поёжился этак плечиками.
– Изучали мы в кадетке сапёрное дело, – сказал он. – Очень нервная дисциплина. Двоечники не выживают…
– Дядя Ори взрывными работами занимался, – сказал я.
