Одно дело — ехать по незнакомой местности на лошади, и совсем другое — идти пешком. На это времени уйдет раза в два, а то и в три больше. Банда, что осталась там наверху, рассчитывала по-быстрому приехать сюда, хватануть золота и сразу же возвращаться обратно…
— Что вы имеете в виду? — Малыш смотрел на меня так, словно боялся, что понял все правильно.
Я прервал на минуту свою работу и показал рукой на гору напротив.
— Та гора, что над нами, она еще повыше, вот через нее мы и двинем.
Теперь он понял, что я начисто рехнулся. Один-единственный человек собирается на руках перетащить через такую гору девушку и раненого!
Небо над головой только начинало сереть, когда мы тронулись оттуда; я тащил за собой эти грубые санки. Склон осыпи был крутой, но теперь, когда его покрыло снегом, подниматься стало легче, потому что камни не сыпались из-под ног. И все равно, пришлось помучиться и попотеть, пока мы добрались до основания камина.
Эйндж поглядела на него снизу вверх, потом повернулась ко мне, ошарашенная — рот у нее раскрылся, а глаза стали вот такие здоровенные.
— Телл, — прошептала она, — вы не сможете. Это просто невозможно.
По правде говоря, я и сам не очень-то верил. Гора эта высокая, и подъем получится будь здоров. Я закинул винтовку за спину, повесил моток веревки на пояс и сказал Эйндж, чтоб не робела.
Малыш Ньютон лежал, привязанный к санкам, и смотрел на меня снизу вверх.
— Вы решили бросить меня, Сэкетт? Я вас не виню. Вам наверх не выбраться, если вы не научились летать.
Я крепко привязал веревку к передку санок и приготовил их к подъему. Веревку я обвел вокруг обоих полозьев, а потом уж завязал свободный конец на основной веревке, так что санки повиснут ровно, когда я начну тянуть.
Я пошел первым, вырубая кое-где ступеньки во льду, а кое-где находил старые, по которым я взбирался, когда еще не было льда. Наконец вскарабкался наверх, перевел дух и повел Эйндж.
Она была маленькая, но, когда до дела дошло, оказалась здорово гибкая и сильная, и взобралась по этому камину, пожалуй, легче, чем я.
Я правильно запомнил, старая, скрюченная щетинистая сосенка росла прямо над камином, глубоко запустив корни в расщелины скалы. Я один раз обвел веревку вокруг ствола, поглубже зарылся каблуками в снег и начал выбирать веревку, перехватывая руками. Я уже говорил, я мужик крупный, на плечах и руках у меня хватает мяса, но когда я почувствовал на веревке полный вес, то понял сразу, что дело плохо.
