Джулиан озадаченно нахмурился, но ничего не сказал, просто молча стоял и ждал, что последует дальше.
— Я совершенно разучилась кокетничать. При том, что никогда не умела этого делать. Даже не могу вспомнить, когда меня целовали в последний раз. — Лили бросила на онемевшего Джулиана виноватый взгляд. — Ну, если не считать того раза, вчера утром, но это ведь не считается, верно?
— Конечно. — Господи помилуй, будет ли когда-нибудь конец этой пытке?
Лили, судорожно вздохнув, заторопилась.
— Как бы там ни было, я просто подумала… Поскольку когда-то, пусть и давно, ты все-таки пытался флиртовать со мной и поскольку ты признался, что всегда считал меня достаточно привлекательной, может быть, ты не откажешься поцеловать меня еще раз?
Джулиан вытаращил глаза. Он окончательно рехнулся? Или за всей этой мешаниной слов, которую только что вывалила на него Лили, действительно скрывалась просьба поцеловать ее?!
— Прости, — увидев выражение его лица, вздохнула она. — Я просто дура.
Джулиан молча кивнул.
Это точно.
Лили, набрав полную грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду, посмотрела ему в глаза. И Джулиан с удивлением отметил, что все ее поведение вдруг разом изменилось. Перед ним стояла совсем другая, незнакомая Лили. Не было больше ни девичьей застенчивости, ни робости, ни смущения. Теперь это была женщина, желавшая раз и навсегда объясниться с мужчиной.
— Джулиан, позволь мне быть совершенно откровенной с тобой. Может, это звучит глупо, по-детски, но я попросила поцеловать меня. Всего один-единственный раз — и при этом никаких обещаний или обязательств, даю слово. Кстати, снотворного тоже не будет — если согласишься, то сделаешь это в здравом уме. — Голос Лили упал до едва слышного шепота. — И можешь быть уверен, что на этот раз нам никто не помешает.
Лили не сводила глаз с его губ, со страхом ожидая ответа. А Джулиан как завороженный уставился на ее губы. Они были такие розовые… такие зовущие… такие соблазнительные, что у него пересохло во рту. И вдобавок они чуть заметно дрожали — возможно, потому, что, несмотря на прямоту, с которой Лили высказала свою просьбу, она наверняка с трепетом ждала, что за этим последует. И еще она боялась…
И правильно делала, что боялась, подумал Джулиан. Значит, она желает, чтобы он ее поцеловал? Что ж, он и сам этого хочет — причем ничуть не меньше. Это было уже не просто желанием, а какой-то неистовой, всепоглощающей жаждой. Джулиан уже и сам толком не понимал, чего хочет сильнее — сжать Лили в объятиях, повалить ее, пригвоздив к полу всей тяжестью своего тела или защитить от всего остального мира? У него вдруг потемнело в глазах. Нет, скрипнув зубами, подумал он, лучше всего было бы сорвать с нее одежду — всю, без остатка. Сделать ее своей — лежать рядом с нею, ласкать обнаженное тело, овладеть ею прямо тут, на полу.
