— Лили…
Она уже в который раз мысленно поблагодарила родителей за то, что выбрали ей это имя. Прочитать по губам звук «л» удавалось легче всего. Беда была в том, что собственное имя почему-то всегда казалось ей довольно глупым. Особенно когда ее называли официально «леди Лили». Двух «л» на одно коротенькое слово было вполне достаточно, считала она, а три — это уже явный перебор. Исподтишка наблюдая за мучениями тех, кто пытается выговорить ее имя, Лили всегда кусала губы, чтобы не засмеяться.
Зато когда это делал Джулиан… Почему-то в его устах это никогда не выглядело смешным. Напротив, в том, как двигались его губы, когда он выговаривал ее имя, было что-то озорное. И неотразимо чувственное, и уж точно не глупое. Ей всегда страшно нравилось смотреть, как ее имя рождается на его губах.
Наконец-то все обрело смысл — все эти беспричинные ссоры между нею и Джулианом, их постоянная мучительная тревога друг за друга и то странное томление, которое неизменно охватывало ее при его прикосновениях. Получается, он с самого начала хотел ее. И где-то в глубине души — настолько глубоко, что она даже не отдавала себе в этом отчета — она тоже хотела Джулиана.
Вот и ответ, пронеслось у нее в голове. Итак, кто они сейчас, после смерти Лео?
Просто двое, которые страстно хотят друг друга.
Лили покорно припала к его груди, изнемогая от желания коснуться его, оказаться в его объятиях. Дать ему понять, что она тоже хочет его. Конечно, она знала, что в таких случаях полагается закрывать глаза, но почему-то не могла заставить себя это сделать. Поэтому просто смотрела, широко раскрыв от нетерпения глаза, как он склоняется к ее губам. И вот уже горячее дыхание обожгло щеку…
Внезапно Джулиан замер, а потом вдруг резко отодвинулся в сторону.
Неожиданно лишившись опоры, Лили качнулась и упала бы, если бы не успела в последнюю минуту ухватиться за каминную полку. Потрясенная, она ахнула и так и осталась стоять, не понимая, что происходит. Неужели она ошиблась? Неправильно истолковала его слова и ситуацию в целом? Господи, не слишком ли много унижений для одного вечера, сгорая от стыда, думала Лили.
В конце концов, не выдержав, она повернулась к Джулиану, взглядом спрашивая, что все это значит.
И застыла, наткнувшись на его взгляд.
— Господи помилуй! — пробормотал Джулиан. — Ты беременна!
Что?! Остолбенев, Лили открыла рот. Сама нелепость подобного предположения ошеломила ее до такой степени, что на миг она лишилась речи. Что, черт возьми, происходит?! Она могла бы голову дать на отсечение, что Джулиан хочет ее — ведь еще минуту назад она чувствовала, как его затвердевшая мужская плоть тяжело вжимается в ее живот… Однако, насколько она могла судить, чтобы сделать женщине ребенка, этого явно недостаточно.
