— Да ведь это, наверное, та самая женщина, которая выкинула бобы! — Девушка тут же пояснила: — Дело было на следующий день после того, как ты привез меня к Фило. Брат спал в хижине. Я слышала, как кто-то едет, и выглянула во двор. Туда как раз въезжала эта женщина с глиняным горшком в руках. Только я шагнула на крыльцо, чтобы поздороваться, как она, увидев меня, взяла и отшвырнула горшок. А потом развернулась и поскакала прочь. Я звала ее, но она не остановилась. Я вышла во двор и увидела на земле черепки разбитого горшка и печеные бобы.
Я усмехнулся. Энн сердито уставилась на меня.
— Что в этом смешного?
— Как что?.. Выходит, что эта девица влюбилась в твоего брата. Ясно как дважды два.
— Ты хочешь сказать, что, увидев меня, она его приревновала?
— Ну конечно.
Добравшись наконец до постели, я тотчас же заснул.
Эдди пришлось несколько раз потрясти меня за плечо, чтобы я проснулся. Со мной такого никогда еще не случалось, потому что вообще-то я сплю очень чутко.
— Все в порядке? — спросил я.
Эдди пожал плечами.
— Фило проснулся. Выглядит он получше. Пронто, если нам удастся доставить этого парня к доктору, мы еще можем спасти его. Я точно знаю.
— Мы поставим его на ноги.
— Ночью кто-то рыскал вокруг лагеря и несколько раз переполошил всех лошадей.
Натянув сапоги, я притопнул ногами и потянулся за курткой. Потом проверил кольт и винтовку и, повинуясь внезапному побуждению, набил карманы винтовочными патронами.
— Мы должны приготовиться к трудностям, Энн, — сказал я, когда девушка подошла ко мне. — Нам придется провести в пути несколько дней. Так что наши враги непременно попытаются убить нас. Потому что, если мы доберемся до Майлс-Сити и расскажем про нападение на тебя и твоего брата, Роману Белену несдобровать.
К полудню мы взобрались на перевал и остановились перевести дух.
Свежий морозный воздух удивительно бодрил и поднимал дух. После трудного подъема наши кони разгорячились, от них валил пар. Энн подъехала ко мне, и мы, сидя бок о бок в седлах, смотрели на расстилавшуюся перед нами страну.
— Все равно это прекраснейший край! — воскликнула Энн. — Я бы хотела прожить здесь всю жизнь!
— Говорят, здесь сущий ад для лошадей и женщин.
— Может и так, но мне здесь нравится. Как и Фило. Он влюблен в эту землю. Знаешь, ему стало лучше. Теперь он хочет ехать верхом — говорит, так будет гораздо быстрее.
И тут я заметил, как с сосновой ветки чуть выше по склону упал пласт снега.
— Берегись! — отчаянно завопил я и, обвив Энн рукой за талию и пришпорив коня, ринулся в укрытие между скал.
