Маркиз произнес последние слова так резко, что показалось, будто свист хлыста разорвал наступившую на мгновение тишину и заполнил всю комнату.
Сильно побледнев, опустив голову и прикрыв глаза, исполненный ужаса и сочувствия, дон Сильвио слушал кающегося, почти позабыв о своей роли исповедника. Столкнувшись с такой духовной нищетой и не подозревая, какие низкие инстинкты и тревоги скрываются за ней, священник разволновался, глаза его невольно наполнились жгучими слезами, и они капали ему на руки. Как у исповедника, у него никогда еще не было случая, который хотя бы отдаленно походил на этот. И сердце его сжималось не столько из-за преступления, в каком ему признались, сколько из-за душевного состояния того, кто, похоже, не имел ясного представления о великом таинстве покаяния, к которому прибегнул. Пока маркиз говорил, он мысленно обращался к богу, моля его помочь грешнику раскаяться и просветить его разум, чтобы его советы дошли до этой смятенной и заблудшей души.
— Преклонитесь же снова перед господом, — медленно произнес он.
Измученный маркиз тяжело рухнул на колени и опять закрыл лицо дрожащими руками.
— Бог прощает только того, кто раскаялся и готов исправить совершенное зло. Глубоко ли вы раскаиваетесь в убийстве и в тяжких грехах, кои предшествовали ему и подготовили его?
— Да, отец!
— Готовы ли вы возместить ущерб, причиненный человеку и репутации других людей? Это было бы единственным подтверждением вашего раскаяния.
— Да, отец!.. Если это возможно, — неуверенно добавил маркиз.
— Невинный человек страдает из-за вас. Нужно оправдать его, спасти.
— Каким образом?
— Самым простым и непосредственным.
— Не понимаю…
— Он незаслуженно несет наказание, которое должно было пасть на вашу голову…
— Я помогу, помогу его жене, его детям, всеми способами…
— Этого мало.
— Что еще я мог бы сделать?
— Освободить его, заняв его место. Только при этом условии…
— Отец, наложите на меня какое угодно другое тяжелое наказание…
— Это вам велит господь устами своего скромного слуги. От этого зависит ваш покой в земной жизни, ваше вечное спасение там, на небесах.
— Я слышал, что можно очиститься от греха, жертвуя церквам, религиозным учреждениям, на благотворительные дела…
— Господь не торгует своим прощением. Он, давший вам богатство, может и отнять его в любой момент, если пожелает. Он был бесконечно милостив к вам, побудив вас явиться на его святой суд.
— Выходит, я должен опозорить род Роккавердина?
