Наконец, как бы внезапно очнувшись от раздумий, заставивших его умолкнуть, он сказал:
— Я пытаюсь своим путем провести более доказательное расследование, чем это сделало судебное следствие. Но, может быть, еще слишком рано.
— Не будем говорить об этих глупостях… — прервал его маркиз. — Извините, адвокат, что я так называю это…
— И заблуждаетесь!
Лицо дона Аквиланте осветилось самодовольной снисходительной улыбкой, он поставил локти на стол, сцепил пальцы, оперся о них подбородком и продолжал медленно и мрачно:
— Я видел его вчера. Впервые. Он еще не осознает, что мертв. Так бывает с человеком, душа которого еще не покинула тело. Он бродит по улицам, подходит к людям, заговаривает с ними и досадует на то, что никто не отвечает ему…
— Да… допустим, — снова прервал его маркиз, которому, однако, не удавалось скрыть беспокойство. — Но я не люблю рассуждать на эту тему. Оставим мертвых в покое.
— Но мертвые страдают, когда видят, что их забыли. Я вызову его к себе и расспрошу, у него самого узнаю…
— Ну а узнаете?.. Какое значение будут иметь ваши показания?
— Я не собираюсь давать показания, я хочу знать, только знать. Так вот, я уже выяснил другими путями, что убийца был один, он прятался за изгородью из кактусов. «Имя?» — спросил я. Мне не смогли открыть его в силу нерушимых законов потустороннего мира, который для нас непостижим.
— А! — воскликнул маркиз. — Но если бы то, что вы имеете в виду, было правдой, не осталось бы ни одного безнаказанного преступления и правительство могло бы распустить полицию.
— Это другой вопрос! — возразил дон Аквиланте.
— Ладно, оставим это. Вы никогда не убедите меня, никогда, никогда! К тому же церковь запрещает эти дьявольские опыты. Уже доказано, что все это козни дьявола. Вы клюнули на приманку, при всей-то своей учености. Право же, вы, ученые, попадаетесь в ловушку чаще, нежели мы, невежды…
— Пройдет несколько месяцев, и вы этого не скажете!
— О, прошу вас, оставьте его в покое… То есть оставьте меня в покое!.. — поправился маркиз. — Я думаю об аресте Нели Казаччо. Раз следователь решился на эту санкцию…
— Людской суд делает то, что может. Либо явные доказательства, либо косвенные улики, также ведущие к обвинению, — иных способов у него нет.
— Поэтому он нередко наказывает невиновных!
— И делает это неумышленно: errare humanum est![4] Но в нашем случае ошибка вряд ли возможна. Рокко был хорошим человеком, у него не было врагов. Он мог пошуметь, это верно. За юбками бегал, тоже верно! Однако с тех пор, как женился… Хотя шутки шутить любил все равно. Жена Нели Казаччо сама сказала следователю: «Прежде, было дело, он увивался за мной, покоя не давал. Подсылал кого-нибудь, если сам не мог поговорить. А я ему: „Да вы с ума сошли! Я не могу позорить мужа. Я бедная, но честная женщина!“ Потом он угомонился. И муж знал это и больше не угрожал ему… Они снова стали друзьями».
