Маркиз Роккавердина | страница 13
— Доверьтесь богу, дочь моя!
— Если бы господь хотел защитить меня, он не отнял бы у меня мужа! — резко ответила она дону Сильвио, дернув плечом.
— То, что вы говорите, смертный грех!
— Бывают минуты, когда даже в бога перестаешь верить!
Она схватила накидку, набросила ее на голову, яростно затянула под подбородком и, выпрямившись, нахмурив брови и сжав губы, ждала, когда баронесса отпустит ее.
Баронесса тем временем что-то шептала на ухо дону Сильвио.
— Но так ли это? — спросил священник.
— Дурные женщины вроде нее на все способны!
— Что еще прикажете, ваша милость?
Агриппина Сольмо не скрывала, что хочет поскорее уйти.
— Подумайте о том, что вы делаете! Предупреждение — почти что спасение, — сухо ответила баронесса.
И мрачным, колючим взглядом проводила ее до самой двери, словно выталкивая в спину.
— Вот самая большая рана в моем сердце! — воскликнула она. — Сколько сил стоило мне заставить племянника выдать ее замуж!.. Во всяком случае, можно было уже не опасаться, что он совершит это безумство!.. Впрочем, у всех Роккавердина мозги с червоточиной — у кого больше, у кого меньше! Брат мой, маркиз, отец моего племянника, тратил все время и деньги на борзых. Вы не знали его. Он сшил себе костюм, как у клоуна, по английской моде, говорил он, и не пропускал ни одного престольного праздника в окрестных селениях… Другой мой брат, кавалер, разорился на древностях! Выкапывает кости покойников, вазы, кувшины, светильники, ржавые монеты, весь дом забил глиняными черепками. Сын его уехал во Флоренцию, говорят, учиться живописи, а на самом деле — сорить деньгами. Будто мало того, что отец его усердствует, пуская на ветер свое состояние!.. Племянник мой, теперешний маркиз… Ох! Вот наказание божие нашему дому!
Баронесса умолкла, увидев, что в оставленную приоткрытой дверь вбежали четыре маленькие облезлые черные собачонки с гноящимися глазами, почти такие же старые, как и она сама, и все сразу захотели забраться к ней на колени.
— Я знаю, у меня своя причуда — вот они, — сказала баронесса, ласково отстраняя собачек. — Но этим я никого не разоряю, а что касается дел, то тут я могу гордиться: голова у меня на месте. Была бы она так же на месте у барона, моего покойного мужа… Молодец, дон Кармине!
Приволакивая ногу, держа обеими руками миску с молоком и хлебом, старик ступал осторожно, чтобы не пролить ни капли, так как собачонки, завидев еду, с лаем запрыгали вокруг него.
Напрасно он осторожничал! Отталкивая друг друга, тычась в миску мордами и запуская в нее лапы, собаки расплескивали молоко по полу, а баронесса, умиленная, наклонялась, чтобы погладить их, звала каждую по имени, когда они принимались кусать друг друга, и то и дело восклицала: