- Нет, Поттер, я провёл с вами полную страсти ночь, а утром наложил Обливэйт, - говорит он, ухмыляясь.
О! Я думал, больше уже покраснеть нельзя, но теперь вспыхнула кожа даже под расстёгнутым воротником маггловской джинсовой рубашки. Это потому, что у меня хорошее воображение, и перед глазами сразу возникает картинка, предложенная Снейпом в качестве шутки. Моё тело шутить отказывается и реагирует вполне однозначно. Хорошо ещё, что я всё-таки надел сегодня мантию.
- Но вы... но я... - а слов-то и нет, и теперь он окончательно убедится в моей тупости.
- Мерлин великий, Поттер! Вы всегда так туго понимаете юмор?
- Только если шутите вы... - выдавливаю я из себя, рассматривая тёмно-серый ковёр под ногами. - Вы нас к своим... своему юмору не приучили... сэр.
Он говорит совсем серьёзно, изучая меня глазами:
- Я запомню, что с вами шутить не нужно.
И опять у Снейпа получается странная фраза, но прав он в любом случае, что бы ни подразумевал: так со мной шутить не нужно, и вообще со мной лучше не шутить, я же нервный, у меня и справка из Мунго есть.
Отвечаю ему прямым взглядом, сам удивляясь своей смелости. Или наглости, как наверняка подумал Снейп. Но раз уж он снизошёл до такой шутки, то потерпит. Я хочу на него смотреть.
- Пффф... - фыркает зельевар, насмешливо кривя рот, но презрения в этой гримасе нет. - Значит, поговорим о серьёзном.
И рассказывает, как направить рвущуюся на волю магию без членовредительства. Мне нужно слушать внимательно, ведь я здесь именно для этого. А о его шутке я подумаю потом, ночью, анализируя, снимая слои, сопоставляя с выражением лица.
Если смогу трезво мыслить и уйму воображение.
Глава 5. Не мой день
Зима тянется медленно, но всё же не бесконечно. Гермиона настойчиво передаёт мне приглашения от миссис Уизли, которая вообще не в курсе нашей с Роном размолвки.
Рона я не видел с того самого рождественского утра. Ему самому, наверное, неловко появиться передо мной первым после моих обвинений. А я не стану делать первый шаг. Не потому, что я обиделся, как, без сомнения, считает Рон. Я просто уверен, что он так меня и не понял. И наше примирение состоится по стандартному плану - он извинится, не зная за что, я скажу «проехали, дружище», и он опять будет раздражать меня детскими рассуждениями, и я опять вспылю. Не хочу начинать заново.
Гермиона тоже не понимает, всё допытывается, с чего это я стал защищать перед Роном ненавистного зельевара, доказывает, что не стоит он того, чтобы из-за него ссориться с другом. Что скоро мы покинем Хогвартс, моё вынужденное общение со Снейпом закончится, а друга я теряю уже сейчас. И всё это так наивно звучит... Когда я стал чувствовать себя старым? Когда в моих мыслях о друзьях появилось пренебрежение пожилого циника? И не так ли чувствует себя Снейп, общаясь с мной?
