- Ох, - Тонкс хватило деликатности принять смущенный вид, и она бросила взгляд на Гарри. - Прошу прощения… я просто подумала…
- Ничего, - сказал Гарри и, к удивлению Гермионы, даже слегка улыбнулся. Это была слабая и не очень уверенная улыбка, но она всё-таки была. - Я понимаю, почему ты нравилась Сириусу.
Тонкс наконец прекратила улыбаться и положила руку на свободное плечо Гарри.
- Тогда давайте проводим его так, как ему бы понравилось.
* * *
Сам Рон считал, что Сириусу бы понравились более шумные проводы, чем эти, но, наверное, это было бы неуместно. Как бы то ни было, все присутствующие - Рон, Гермиона, Гарри, Люпин, Тонкс и Кингсли Шэклболт - сидели за угловым столиком в «Трёх Метлах», стараясь выглядеть весело и непринужденно. Хотя, если быть точным, Гарри даже не старался: бледный, задумчивый, он никому не сказал ни слова.
Рон не мог винить Гарри за это или делать вид, что удивлён его поведением. Последние два года Гарри вообще нельзя было назвать разговорчивым, а уж в прошлом семестре - особенно. Возможно, это началось со смерти Седрика Диггори, о которой он предпочитал вообще не говорить, а потом - покатилось как снежный ком. И то, что Рон и Гермиона в те дни больше интересовались друг другом, чем Гарри, только этому поспособствовало.
Невозможно избавиться от угрызений совести. Конечно, Гермиона просто неотразима (когда не пытается свести его с ума), но всё равно он мог бы уделять больше внимания лучшему другу. Оба должны были. Ведь они начали дружить втроём, и вытеснять Гарри из их компании было несправедливо. Естественно, Рон и Гермиона не могли изменить свои чувства друг к другу, но… им нужно было быть внимательнее. Хотя ещё не поздно исправиться, ведь так?
Рон посмотрел на Гарри, который потягивал виски, что втихаря купила ему Тонкс. Никто не возражал, хотя Рон мог бы поклясться, что и ему и Гермионе не светило ничего, кроме сливочного пива. Ох, ладно. Всё равно по лицу Гарри не скажешь, что ему нравится вкус.
- Я ведь был только на втором курсе в то время, когда вы уже учились на седьмом, - говорил тем временем Шэклболт Люпину, - я уверен, ты и не помнишь меня…
- Эмм, - вежливо промычал Люпин.
- Да чего уж там, - сказал Шэклболт с добродушной улыбкой, - к тому же, я ведь был на Рэйвенкло. Но вас четверых я знал. Все знали. Мы смотрели на вас с трепетом, особенно на Блэка. Он был такой весёлый, всегда смешил нас - младших.
Люпин улыбнулся.
- Я уверен, он делал это специально. Говори о Сириусе что хочешь, ему всегда нравилось, когда его обожали.
