* * *
То лето выдалось в Малфой-мэноре до крайности тяжелым. Гарри Поттер тяжело переживал такие резкие перемены в своей жизни. Впрочем, как и Драко. Как и Люциус. Как и Нарцисса.
Поттер вёл себя странно, хотя Люциус считал, что всё идет прекрасно. Просто нужно пережить этот период. Дело в том, что мальчика разрывали противоречия. Он старался не отходить от Люциуса ни на шаг, сопровождая его везде. Инстинкты, наконец пробужденные сильным взрослым эльфом, вошедшим полностью в собственное наследие, заставляли Гарри стремится быть как можно ближе к нему. Люциус спокойно воспринимал такое поведение. Старался чаще касаться ребёнка, разговаривать с ним. Учить основам владения мечем и эльфийской магии. Но в тоже время Гарри продолжал бояться Люциуса. Бояться того, что про него рассказывали Уизли. Бояться новых чувств, возникших к взрослому магу. Он искал защиты. Надежности. Тепла. Люциус стоически выдерживал все слёзы и истерики по поводу того, что он якобы отравил или опоил Гарри зельями. Вообще, Малфой стал образцом спокойствия и хладнокровия.
В отличие от Драко. Который стал ревновать отца к Гарри со страшной силой. В отличие от сильно запаздывающего Гарри, Драко уже начал входить в свое наследие и тоже нуждался в постоянном присутствии отца рядом с собой. Люциус был рад им обоим. Но Драко не терпел Поттера, видя в нём лишь досадного соперника. Слабака, который своими слезами и соплями пытается привлечь к себе больше внимания. Ситуация достигла своего пика, когда мальчишки ночью столкнулись у дверей спальни Люциуса. Последовало бурное выяснение отношений и не менее бурная драка. На шум вышел Люциус, но в драку вмешиваться не стал. Лишь наколдовал себе удобное кресло и уселся наблюдать за боем. Для него всё происходящее выглядело достаточно забавно. Тем более, что во время этого «великого побоища» в Гарри стало просыпаться наследие. Он трансформировался на глазах, не замечая этого. Впрочем, как и Драко, который еще с конца зимы стал способен принимать своё эльфийское обличье.
Мальчики дрались, пытаясь применять то, что уже успели выучить из простеньких боевых заклинаний и приёмов, а так же то, что видели во время тренировок самого Люциуса. Наконец Люциусу надоело наблюдать за пародией на бой эльфийских мечников. Он растащил паршивцев с помощью магии. Потом за шкирку приволок в оружейную, где и выпорол. От души. Со всей своей наставнической любовь к строптивым воспитанникам.
