Поначалу, когда Гарри стали сниться странные сны, он даже обрадовался. Во сне он не видел подвалов и Пожирателей, он не видел вообще ничего. Но темнота, окружавшая его не была угрожающей: Гарри ощущал присутствие кого-то надежного, почти родного.
... Гарри не боится, он уверен: ему не причинят вреда, наоборот, Гарри ждет чего-то, но не понимает, чего. И руки, ласково ложащиеся ему на плечи, желанны, несмотря на холод и силу, чувствующуюся в них. Сила не пугает - она, как обещание безопасности, надежный якорь, ведущий из темноты к свету.... Свет появляется внезапно: стоит рукам начать свое путешествие по его телу, как на нем начинают проступать светящиеся дорожки, повторяющие движение порхающих рук. Плечи, шея, грудь... и вскоре все тело Гарри загорается изнутри, наливаясь теплом и силой, распрямляя измученные члены. Гарри тянется к этим рукам, не пытаясь обернуться, не зная, кто стоит у него за спиной, доверяя целиком и полностью. На секунду стоящий прислоняется к Гарри, и тот чувствует горячее тело, кожей к коже, спиной к груди. Руки опускаются ниже, прокладывая путь, Гарри замирает в предвкушении чего-то большего, загорается последняя дорожка... И все исчезает.
Гарри проснулся весь мокрый, глотающий ртом воздух, с торопливо бьющимся сердцем. Пытаясь прийти в себя, он пошевелился и застыл в отчаянии. Не может быть! Не должно! Он не может... Это не правильно... Гарри застыл на кровати, глотая слезы и сжимая простыни, запрещая рукам тянуться к себе.
Сон повторялся. Иногда руки невидимого человека гладили его лицо, иногда - опускались к ногам, и Гарри чувствовал, как мужчина (теперь Гарри был уверен, что это мужчина), опускается на колени, касаясь его плечом или волосами, иногда Гарри был почти уверен, что чувствует на своей шее теплое дыхание и губы - в миллиметре от разгоряченной кожи, но заканчивалось все одинаково: руки скользили вниз, едва касаясь, Гарри выгибался им навстречу и... просыпался с разочарованным стоном, возбужденный, дрожащий и абсолютно несчастный.
Глава 10
Измученный снами и мыслями, Гарри пытался совсем не спать, но у него не получалось. Он совсем перестал выходить из комнаты, спускаясь в гостиную только на очередной вечерний осмотр. Лечение приносило плоды: первыми исчезли зарубки «календаря», кожа на их месте стала гладкой и ровной, и Гарри жалел, что не бывает мази, способной уничтожать воспоминания. Шрамы на груди бледнели и истончались, белесая паутина на плече уже не казалась уродливой кляксой. Гарри не мог разглядеть, что происходит у него на спине, но Снейп говорил, что заживление идет нормально. Они совсем перестали разговаривать, и это мучило Гарри, а профессору, казалось, такая ситуация вовсе не мешала, или он просто не желал видеть Гарри больше, чем по полчаса в день.
