- Конечно, милый, делай, что считаешь нужным, - мягко ответил Драко.
Гарри с размаху пришлёпнул раскрытую ладонь к ключице блондина, видневшейся в распахнутом вороте рубашки. Несильный удар оказался не болезненным, но странно-жгучим, словно центр ладони Гарри был раскалён, как железо. Блондин вскрикнул от неожиданности, но Гарри проворно наклонился к шее Драко и чётко проговорил:
- Pictora Orno Protegere Extra Maxima!
- Это прозвучало великолепно, любовь моя, - с любопытством встрял Драко. - А что это значило, если не секрет? Я понял только после Проте-что-то-там.
- Любуйся, - Гарри отнял ладонь.
Драко призвал зеркало и посмотрел на свою всё ещё пылающую левую ключицу. Там, к его удивлению, не было ожога, зато было изображение крошечного василиска, такое натуральное, будто древнее чудовище, уменьшенное в сотни раз, собственной чешуйчатой персоной разлеглось на белой коже.
- Он будет защищать тебя от всего, что может тебя отравить или причинить боль, - горделиво сообщил Гарри. - Проклятия будут отлетать от тебя, а яд в чашке нейтрализуется - на то это и василиск. Кроме того… ваша слизеринская символика… тебе должно понравиться.
Драко довольно замурлыкал, несмотря на то, что кожу ещё слегка припекало, и уложил Гарри навзничь.
- Ты знаешь, что я люблю тебя? - шепнул блондин и поставил на нежной шее Гарри порядочный засос.
- Я что-то такое слышал, - задумчиво сказал Гарри, подставляя тело ласкам. - Может, ты попробуешь втолковать мне действиями? Мы, гриффиндорцы, порой не понимаем теоретических объяснений…
- О да, вы - практики, - согласился Драко, чувствуя бедром, НАСКОЛЬКО практики.
Гарри лишил его возможности говорить дальше, опрокинув на спину и внезапно зацеловав до умопомрачения; у Драко и вправду что-то помутилось в уме, и всё перестало иметь значение, кроме этих губ, горячих, нежных, сладких… Гарри редко так рьяно брал на себя инициативу и оказывался сверху, но каждый такой раз заставлял Драко плавиться от удовольствия и сходить с ума едва ли не больше, чем когда блондин сам бывал сверху. Принадлежать Гарри, чувствовать его внутри себя, отдаваться целиком, всем телом подаваться навстречу, требовать:
- Ещё, ещёещёещё!… Гарри-и-и-и-и-и-и-и-и...
Быть может, Драко так любил принадлежать Гарри потому, что боялся: не он один в будущем испытает это блаженство. И, отдаваясь Гарри так отчаянно, как никому прежде, блондин словно утверждал, как оно всё должно быть: он и Гарри. Гарри и он. Они принадлежат друг другу. И никто третий, никогда, на за что…
