- Я помню, что тебе так не нравилось. Но если ты хочешь, давай…
Накануне была объявлена помолвка Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк, а сегодня лорд Абраксас уехал по каким-то делам на континент. Забираться на территорию Малфой-мэнора они больше не рисковали, но и в обшарпанной съёмной квартирке на окраине Лондона целоваться было ничуть не менее сладко. Правда, на расхлябанную двуспальную кровать Рабастан поглядывал не без опаски, но Люциус просто сбросил с неё подушки и простыни сразу на пол, да послал вдогонку несколько очищающих заклинаний.
- Прошу, - серьёзно кивнул он на импровизированную постель.
Рабастан не мог понять, откуда вдруг взялось это чувство неловкости. Он опустился на простыни и притянул к себе Люциуса. Несколько поцелуев, кажется, наладили дело, но когда они оба оказались раздетыми, Рабастан привычно развёл коленом бёдра Люциуса - и остановился, вспомнив, что сегодня они договорились по-другому.
Но «по-другому» проявлять инициативу нужно было Люциусу: уложить его в удобную позу, приласкать в нужных местах, довольно обстоятельно подготовить - Рабастану и впрямь лишь пару раз доводилось бывать снизу.
А Малфой только недовольно хмурился на внезапно остановившегося Рабастана:
- Ну, что? А… - он виновато улыбнулся. - Забыл. Сейчас…
«Сейчас» было очень осторожно и неторопливо. И приятно, без сомнения. Рабастана словно качало на волнах: длинные нежные пальцы, да, ещё, пожалуйста, и… о, Мерлин, Люк!.. сумасшедший, что ты делаешь… ох, ты мой ласковый…
А потом Люциус плавно входил в него, и он едва удерживался, чтобы не насадиться самому - до конца, по упора. Потому что - дьябло, дьябло! - хотелось иначе! Быстрее, резче, и чтобы пальцы не ласкали, а удерживали, не давая вырваться, сорваться с крючка… И пусть неосторожно и даже больно, но только чтобы до печёнок, до вспышек перед глазами!
…Впрочем, вспышки были - неотвратимые, как падение с большой высоты. Долгие; он и не знал, что можно так долго и так сладко сотрясаться в судорогах, когда твой настойчивый мальчик делает ещё одно длинное движение и попадает именно в нужную точку, и кажется, что сильнее уже невозможно, что на этот раз сердце точно разорвётся, не выдержав…
Они молча лежали, глядя в потолок. Люциус удобно устроился затылком на животе любовника. Светлые волосы при малейшем движении щекотали Рабастана, и он пропускал их сквозь пальцы, наматывал на ладонь, а потом вдруг потянул на себя, не давая Люциусу высвободиться. Торопливо сел и прижался ртом к его губам.
