Жара по-прежнему стояла адская, совершенно не лондонская. А человечество - по крайней мере, та его часть, которая обучается в университетах - знает один способ борьбы с этой напастью.
Холодный лагер(1).
…Очнулся Гарри от того, что кто-то медленно, но верно выцарапывал ему мозг. Вернее, не кто-то, а что-то. Звук. Ужасный, убийственный, кошмарный… шелест газетных страниц. Он с трудом отлепил лицо от подушки и со скрипом (так ему показалось) повернул голову.
- Доброе утро, - поприветствовал его Люциус, выразительно посмотрев на часы. Гарри проследил за его взглядом. Полдень. А что вчера было?
- А что вчера было? - пробормотал он.
- Вероятно, ты встречался с друзьями, - кисло предположил Люциус.
- О, - в голове у Гарри запузырились воспоминания. - Точно.
Тут до него дошло, что он валяется на софе в гостиной, а рядом восседает Люциус и смотрит таким взглядом, что газета в его руках почти дымится.
- Ты извини, что я в таком виде, - предприняв героическое усилие, Гарри сел. - Мы вчера немножко перебрали.
- Ну, если это у тебя называется немножко… - голосом Люциуса можно было бриться - тому, кто не боится опасных лезвий.
- Э-э, - затуманенные извилины гарриного мозга неохотно зашевелились. - А ты уже закончил? В смысле, дела, родственники?
Похоже, часть извилин, которые отвечают за связную речь, вообще смыло к чертям. Люциус оценил.
- Родственников я закончил, да, - он с треском отбросил газету. - И подумал, что мы могли бы сегодня сходить куда-нибудь, но теперь вижу, что фатально ошибся.
- Ну, не так уж и фатально, - пробормотал Гарри. - Эй, подожди! Давай вечером поужинаем?
Люциус обернулся у самого камина и окинул Гарри таким взглядом, словно прикидывал, какую казнь назначить.
- Хорошо, - сказал он тоном, в котором ясно слышалось: «И только попробуй сделать что-нибудь не так». - Напишешь.
И с этим лаконичным напутствием отбыл. А Гарри пополз в ванную, задаваясь двумя вопросами: почему Люциус так разошёлся и что это за дрянь скрипит на зубах.
Ответ был один и тот же - помада самого мерзейшего густо-алого оттенка, размазанная по лицу и шее Гарри. Создавалось ощущение, что он вчера целовался с вампиром, и при этом непонятно, кто кого закусал. Пока Гарри ошарашенно разглядывал себя в зеркале, в голове проносились смутные картинки, в которых фигурировали встреченные вчера в недобрый час подружки Лесли. Опознав в нём Великого Героя (изрядно подвыпившего к тому же), девицы тут же кинулись в атаку. Особенно усердствовала одна из них. Гарри с отвращением припомнил, как на его бедро интимно легла лапка с маникюром цвета несвежей крови - того же оттенка, что красовался сейчас на его лице и горле. Вот зараза. Он помнил, как отбрил её (вежливо первые три раза, невежливо - остальные пять), а девица, видимо, решила отомстить: украсила его пиявочными засосами и вымазала заодно в помаде. Нет, ну какие дуры бывают, думал Гарри, пытаясь соскрести с лица народную любовь. Хорошо хоть, что ночевал один. И всё равно на месте Люциуса он бы тоже, пожалуй…
