Склон холма круто поднимался до самого гребня, поэтому выстрелить оттуда или подойти незамеченным было невозможно. Из города он был виден, но и город открывался перед ним, как на ладони.
Лори потеряна... но разве она когда-нибудь принадлежала ему? Только в мечтах, да и в них он мало верил.
Теперь он может уехать, но Матт никогда не бежал от взятых обязательств и не бросал начатое дело. Кроме того, здесь оставалась Медж, которая вела борьбу, слишком сложную для девушки. Она нуждается в его помощи.
Конечно, с ней был Пайк. Хорошо работает револьвером, но справится ли он в одиночку? Сможет ли он противостоять интригам Кингсбери?
Матт Кобэрн посмотрел на свои распухшие руки и выругался, медленно и с чувством. Он не должен был браться за эту работу, потому что знал, что она означает и чем ему придется заниматься. Однако что-то в его характере не позволило отказаться и уехать.
Неужели он привык убивать?
Он задумался, несмотря на тупую головную боль. Если быть с собой честным до конца... неужели привык?
Нет.
Он мог убить Кэртиса и Бернсайда. Кэртис неплохой парень, просто заблудился и вышел не на ту тропу, его стоило отпустить с миром, но Бернсайд? Убийца и вор, обманувший и ограбивший множество ни в чем не повинных людей. Скольких он отправил в залив на Берегу Варваров! И потом, в других городах... Почему же Матт не расправился с Тоубом Бернсайдом?
Нет, он не любил убивать, но и не раскаивался по поводу тех, кто умер от его пули. Если бы погиб Кэртис или Дорсет - другое дело, но не остальные. Его жертвы - взрослые, сильные мужчины, первыми начинающие драку. Они рисковали так же, как он.
Даже Большой Томпсон. Грубый, жестокий дикарь, ни одно качество которого не вызывало симпатии у Кобэрна, кроме, разве что, смелости. Когда все обернулось против него, Томпсон не сдался и не сбежал, и даже побежденный пытался выиграть.
Драка с Большим Томпсоном отняла у Матта все силы, да к тому же еще напряжение и ожидание нужного момента и схватка... Он чувствовал себя выжатым, словно тряпка.
Еще один день... Еще один день, и он отправится на ту гору с ледником, поднимется на зеленую поляну среди осинника и будет целую неделю наслаждаться покоем, а если будет желание, то и две-три недели. Он будет один, и ни о чем не надо думать.
А потом он пойдет по какой-нибудь нехоженой тропе и не остановится, пока не найдет местечко, где никто не слышал о Матте Кобэрне.
Беда, однако, в том, что куда бы ты не отправился, где бы ни жил, от себя не убежишь. Для Матта Кобэрна всегда найдется работа.
