Вы видели, как змея меняет кожу? Из тусклой, рваной, изношенной оболочки, продирая её, возникает свежая разноцветная чешуя. И новая жизнь изумляет своими сочностью и первозданностью, сбрасывает с себя одряхлевшую плоть.
Главный химический цех, где творят эти волшебные добавки. Ещё угрюмые, закопченные стены. Повсюду утомлённое, изношенное железо. Висящая по углам металлическая мгла. Но уже врезаны в изношенную плоть цеха четыре новых германских реактора, как четыре молодых гудящих сердца, пересаженные в одряхлелое тело. Наладчики, прошедшие обучение в Германии, обслуживают драгоценные установки, откуда выходит уникальный продукт.
Территория завода напоминает декорации, среди которых снимался фильм "Сталинград". Кажется, эти кирпичные здания изглоданы снарядами. Повисшие в небе кабели и трубопроводы рассечены отточенной сталью. По дорогам прокатились танки.
Но вот среди закопчённых развалин высятся две новенькие стальные колонны, мерцающие драгоценно, вживлённые в дряхлую ткань. В этих колоннах создаётся химическое варево. А там, у разрушенных стен и просевших складских помещений, - новое здание научно-производственного центра, куда уже загружаются лабораторное оборудование и компьютеры, учёные расставляют столы, чтобы в ретортах смешивать химические реактивы, создавать формулы новых препаратов.
Эти внешние отрадные признаки не позволят вам понять, какая кромешная мучительная работа сопровождает эти видимые успехи. Неутомимо рыскают заводские маркетологи по рынкам сбыта в поисках потребителей у столичных корпораций и трестов. То у дальневосточных мостовиков, то у строителей небоскрёбов в Дубае. Они не расскажут, как бьётся коммерческая мысль, желая преодолеть и обойти тяжкое давление государства с его налогами и растущими тарифами, таможенными пошлинами, с непомерными банковскими ставками. Как изнывает завод от бесчисленных проверок, от общения с экологами, с представителями политических партий, которые в периоды выборных кампаний, словно сходят с ума, выставляют завод на растерзание общественного мнения.
Я не исследовал финансовые отчёты завода, не изучал темпы производственного роста, которые на фоне общего спада удивляют внушительными прибавлениями. Я смотрел на людей: на их лица, одежду, их жесты и мимику, - когда эти люди заняли двухсотместный зал, чтобы прослушать мою лекцию об идеологии государства российского. Я не занимался агитацией и пропагандой, а излагал сложные и нетривиальные мысли. И никто за время часового разговора не встал и не покинул зал. Меня спрашивали заинтересованно и спокойно. Демонстрировали созвучие тому, о чём я говорил. Меня спрашивали, возможно ли среди нынешнего хаоса и безобразия появление нового Сталина? Спрашивали, когда президент Путин отрешится от Сердюкова, избавится от окружения, которое потеряло всякое доверие в глазах народа? Спрашивали, почему царь Николай II - святой, если он дважды втягивал Россию в кровопролитные войны и дважды проигрывал? Смотрел ли я фильм "Сталинград"? Почему на телевидении не увидишь людей труда, не услышишь голос учёных и изобретателей, а только всякие непристойности о Пугачёвой, Киркорове и Галкине? Заводчане, пришедшие на мою лекцию, - люди здоровые и осмысленные, знающие цену своим трудам и стараниям.
