С волнением и отчасти сомнением приблизился Аттила к жилищу мудреца Ву-Цзы. Столетний, если верить легенде, старец родился в Китае, откуда еще ребенком отправился с отцом ко двору великого Константина. То было время, когда Рим еще оставался могущественнейшей державой. На обратном пути делегация попала в плен к аланам, на которых юный Ву-Цзы произвел сильное впечатление редким и очевидным даром общения с миром духов и умерших предков. Выпущенный из плена, он развил свой талант благодаря следованию строгой дисциплине и медитации и занял высокое положение среди шаманов кочевых племен.
Спешившись и стреножив лошадей, Аттила и Каллисфен направились к юрте шамана. Отправляясь в дальний путь, Аттила намеревался узнать у предсказателя, какое будущее ожидает его Великий Замысел. Циничный в отношении магических сил Священного Скимитара, он разделял веру своего народа в существование мира духов и с почтением относился к людям, умеющим с ним общаться. Решение оставить Бледу единственным правителем на время паломничества далось не без сомнений, но какой вред мог причинить брат? С другой стороны, вернувшись домой с благословением Ву-Цзы и умерших отца и дяди, с духами которых он надеялся встретиться, Аттила мог не обращать внимания на распространяемые Бледой злобные сплетни.
Он еще только подходил к юрте, когда изнутри донесся пронзительный, режущий слух голос:
— Входи, Аттила. Добро пожаловать.
Гунн вздрогнул — как мог старец догадаться о его присутствии? Путешествовали они с греком инкогнито, а встречавшиеся кочевники едва ли успели бы распространить весть о его прибытии, даже если бы им каким-то образом удалось разузнать его имя.
Аттила вошел первым, Каллисфен последовал за ним. Внутри было тепло и уютно — юрту согревала стоящая в углу бронзовая жаровня. А вот привычные шаманские атрибуты — черепа, кости, высушенные части животных и тому подобное — отсутствовали, что стало для гостей немалым сюрпризом. Богатство убранства совмещалось с простотой и безыскусностью — коврики на полу, китайские свитки с иероглифами, маленький алтарь из незнакомого темного дерева. Сам Ву-Цзы, сухонький человечек невысокого роста, был облачен в тунику из тонко выделанной шкуры оленя и высокие войлочные сапоги. Пушистые белоснежные волосы спускались до пояса, крохотное лицо выглядело гладким и полупрозрачным, а по текстуре и цвету напоминало пергамент. Глядя на него, у гостей складывалось впечатление, что прожитые годы облагородили, обточили и высушили тело, укрепив его против разрушительного хода времени.
