— В наши дни недостаточно просто владеть собственностью, — наконец сказал он. — Надо иметь силы, чтобы защитить ее. Если нет сил, значит, нет и надежды.
— Вы скоро поправитесь и забудете о болезни, — заверил я.
Дон Луис улыбнулся, и я понял, что он знает, как тяжело болен. Я просто старался подбодрить старика, хотя не поставил бы и цента на то, что он проживет еще месяц.
Дон Луис рассказал, что Джонатан Приттс настаивал на новой ревизии земель его ранчо, утверждая, что в действительности границы отведенной земли были гораздо меньше занимаемой ранчо площади. Приттс решил подойти с другой стороны, зная, что раньше границы земельных участков определялись на глазок: от такого-то хребта до такой-то вершины или до такого-то холма, а то, как был составлен документ, позволяло владельцу участка самому выбирать вершины и хребты. Если бы Приттсу удалось послать на ревизию своего землемера, тот наверняка обмерял бы так, что дону Луису не досталось бы ни клочка земли.
— Мы ждем серьезных неприятностей, — сказал он наконец. — Пока все успокоится, я собираюсь отослать Друсилью к родным в Мексику.
Что-то во мне оборвалось. Если она уедет в Мексику, то никогда не вернется, потому что ее деду эту драку не выиграть. У Джонатана Приттса совести не было, он не остановится ни перед чем.
Я сидел в комнате дона Луиса, сжимая в руках свою шляпу и жалея, что ничего не могу сказать в ответ. Кто я такой? Что могу дать Друсилье? В то время я думал, где раздобыть деньги на текущие расходы нашего ранчо и не помышлял о свадьбе. Даже если девушка относилась ко мне благосклонно — ведь она привыкла совсем к другой жизни, чем я мог предложить ей.
Заканчивая разговор, дон Луис взял мою руку, хотя рукопожатие его было очень слабым.
— Сеньор, я люблю вас как сына, в вас есть те качества, которыми можно только восхищаться. Жаль, что мы с внучкой видим вас так редко. Боюсь, сеньор, что долго не протяну, а я последний мужчина в нашей семье. Осталась лишь Друсилья. Если вы сможете что-нибудь для нее сделать… Позаботьтесь о ней, сеньор.
— Дон Луис, мне… то есть… Сейчас у меня нет денег, дон Луис, точнее, они мне нужны для того, чтобы привести в порядок ранчо.
— В жизни есть не только деньги, сынок. У тебя твердый характер, ты молод. Что еще человеку надо! Если бы у меня были силы…
Мы с Друсильей сидели за столом в огромной гостиной. Нам прислуживала индианка. Я старался не смотреть на Друсилью, но мое сердце принадлежало только ей, мне так хотелось сказать, что я люблю ее. Но что я мог сделать? Между нами всегда что-то стояло.
