— Главное, дверь с ходу вынести, — продолжил констебль, — а там уж… давайте, парни, — обернулся он к стражникам, — надо взять с разбегу…
— Тихо! — шикнула я.
Показалось или нет? Собачий лай стал стихать, самые дальние шавки успокаивались, но ближайшие продолжали бесноваться, посылая нам все тридцать три проклятья и гремя цепями. На этом фоне раздавшийся в доме звук был едва различим — тихий то ли скрип, то ли щелчок. Вот он повторился, сквозь щель в ставнях мелькнул красноватый огонек.
— Навались! — уже не скрываясь, а наоборот, надсаживая глотку, заорал констебль. Стражники бросились к двери, при этом один, поскользнувшись, едва не рухнул в грязь и схватился за товарища. Даже в лунном свете я отчетливо увидела, как побагровел Фрайм, видя, как его абордажная партия шатается и машет руками, словно вывалившиеся из кабака пьянчуги. Он разинул рот — и в этот миг дверь будто взорвалась изнутри. БАХ! Бах! Бах! Бах! Целая метель щепок разыгралась над крыльцом, сквозь дыры наружу торопливо протиснулись клубы сизого дыма. Упав на колени, я зажала уши, как раз вовремя, чтобы уберечь их от грохота ответной пальбы. Фрайм, скалясь, прыгнул к стене рядом с дверью, вытянул руку с револьвером и трижды нажал спуск. За изрешеченными досками охнули, что-то тяжелое глухо ударилось о пол, затем раздался треск ломаемого дерева, что-то стеклянно-звонко лопнуло… словно внутри дома бушевал разом ослепший, но еще могучий зверь, в приступе ярости круша и сметая все на своем пути. Вот снова раздался треск, за ним — низкий, вибрирующий металлический лязг, сдавленные проклятья… надсадный скрип дверных петель и полный тоскливой злобы вопль.
— Черный ход! — крикнула я. — Они убегают через двор!
«Не все», — тут же сообщило мне соседнее оконце, разлетаясь красивым сверкающим веером осколков и щепок.
— Обайя, Хиггинс, что встали?! — обернувшись, рявкнул констебль. — Живо за ними! Да не туда, идиоты, вверх по улице! Они наверняка бегут к лодочной пристани! И свистите, чтоб вас, во всю глотку свистите!
Особого энтузиазма приказ у стражников не вызывал — но вид гневно рычащего и размахивающего оружием констебля помог им принять верное решение и даже вдохнул сил для весьма резвого старта. Правда, запала им хватило лишь до поворота — исчезнув с глаз долой, свитуны стали удалятся заметно медленней.
— Инспектор?
— В доме остался еще один, — доложила я. — Напротив двери, чуть правее. Дышит с трудом, тяжело, кажется, вы его задели.
