Голос заткнулся. Приняв молчание за знак согласия, я отправилась переодеваться.
Сезон открылся «Зачарованным лесом», а потом был вечер одноактных балетов. Первым отделением шла «Цыганка», вторым — «Гарсиада». Я несколько подтрухивала, но всё прошло достаточно хорошо, хотя и не идеально. Можно было станцевать и лучше, но свою порцию аплодисментов мы получили, а после спектакля Марио, танцевавший со мной в этот вечер, поздравил меня с почином. Получила я поздравления и иного рода — мне вручили целых два букета. Один, как я решила, мог быть от Голоса, а вот второй от кого? Долго гадать не пришлось: после следующего спектакля — «Замка снов» — ко мне подошёл Андрес и вручил цветы лично.
— Вы же мне этого не запретили, — сказал он мне.
Я немного смутилась, хотя, казалось бы, смущаться тут не из-за чего, и присела, несмотря на то, что на мне были сапожки и короткий камзольчик, из-под которого свисал полосатый хвост.
— Мне понравилось, как вы танцевали, — добавил Андрес. — Действительно похоже на кошку — изящно и выразительно.
Танец и впрямь имитировал кошачьи движения, насколько это возможно в балете. Комплимент мне польстил, и это не укрылось от бдительного ока моего «ангела».
— Опять этот хлыщ ошивается рядом с тобой, — с явной досадой сказал он.
— Проход за кулисы открыт всем.
— Но это не значит, что ты должна выслушивать его любезности с таким блаженным видом. Если хочет быть поклонником — пусть будет, но при этом знает своё место.
Я промолчала, хотя его сентенция вызвала во мне немалое раздражение. И всё же я дорожила нашими странными отношениями и его советами, которые он начал давать мне прямо во время репетиций, неслышимо для других. Даже Энрике Корбуччи не мог этого — всего одним-двумя словами указать, что именно нужно, чтобы танец наполнился красотой и смыслом. «Руку чуть ниже» — говорил «ангел», и поза сразу становилась изящнее и как-то одухотворённее. «Не задерживайся на пальцах, сразу плие[16]» — и разорванное движение обретало необходимую слитность и плавность. Он уделял внимание в основном мелочам, деталям, утверждая, что именно из них складывается образ, от них зависит, как именно ты сделаешь роль. И был прав, конечно. Движения-то одни и те же, и выучить их может каждый танцовщик. Но у одного выйдет шедевр, а другой будет лишь честно демонстрировать выученное, так и не ставшее ролью.
Благодаря Голосу и Корбуччи Дева-Птица быстро продвигалась вперёд. Энрике танцевал и за принца, и за Мага, как выяснилось, ему уже приходилось исполнять эту партию в Раворской Опере, где он начинал свою карьеру. Однажды после репетиции он пригласил меня посидеть в кафе. Там Энрике рассказал мне парочку забавных случаев из своей тогдашней жизни, видимо, чтобы придать мне смелости. Потом заговорил о том, что после Птиц можно будет заняться чем-нибудь ещё. Скажем, «Франческо и Джильдой» или «Источником слёз». Если не в этом году, так в следующем межсезонье, когда снова приедет сеньор Арканжо, мне будет, что ему показать.
