— Вот уж не думала, что к перекопскому мурзе труднее попасть, чем к крымскому хану, — ослепительно улыбаясь, молвила по этому поводу Стефания, в присутствии которой происходил весь этот обряд «приглашения к испробованию яда».
Хмельницкий признал, что сказано это было слишком смело и даже опрометчиво. Тем не менее про себя добавил, что чем мизернее чиновник, тем выше ценит он свое время и свое спокойствие.
Впрочем, полковник понимал, что Тугай-бей не подпускает его к себе не из-за чванства чиновников. Слишком обязан ему этот человек, чтобы вот так, по глупой прихоти, уклоняться от встречи. Скорее всего, правитель Перекопа выжидал, выясняя, чем закончилась встреча казачьего атамана с Ислам-Гиреем.
— Осматривая эти стены, я мысленно вижу мощные укрепления Кодака, — ответил Хмельницкий. Теперь уже была его очередь сдерживать выпад мурзы. — Надеясь при этом, что польскую крепость мои воины будут штурмовать вместе с аскерами правителя Перекопа.
Тугай-бей торжествующе улыбнулся: «Теперь ты конечно же станешь просить воинов? — мог вычитать в ней полковник. — Но получить у меня войска не так-то просто…»
— А что же наш светлейший хан?
— Он был очень гостеприимен и любезен.
— Настолько, что отказал в том, ради чего вы прибыли в Крым — в военной помощи.
— Если я верно понял, он очень хорошо осведомлен о нашей с вами дружбе. В том числе — о вашей поездке на Сечь, — деликатно напомнил Хмельницкий мурзе о тех истинных основах их дружбы, которые были заложены в дни, когда в роли просителя выступал он, могущественнейший мурза Ор-Капи.
— Хан решил воевать только саблями перекопцев? — едва сдерживал гнев Тугай-бей. — Понятно: чем слабее правитель Перекопа, тем увереннее чувствует себя Бахчисарай.
— Не берусь судить о ваших взаимоотношениях, светлейший. Но откровенно рассчитываю на нашу дружбу.
— Войска посылает не дружба, а мудрость. Чем дальше видит правитель, тем большим по численности своей становится войско, которое он посылает своему союзнику.
Хмельницкий догадывался, что это пока еще не окончательный ответ. Но уже кое-что.
Несмотря на свой откровенно убогий вид, крепость все же оставалась довольно внушительной. Широкий ров, пристройки и небольшие крепостные замки, которые усиливали мощь стен и создавали дополнительные очаги обороны; турецкие крепостные орудия, бомбардиры которых не ощущали недостатка в разрывных и каменных ядрах… А главное — мощный гарнизон, усиливаемый, в случае войны, жителями всех окрестных селений. Хмельницкий помнил, что, при любой серьезной опасности, здесь, на довольно узком перешейке, в течение двух дней мурзе удавалось собирать целую армию.
