Он не спеша, старательно складывая одежду на приставленном для этого случая стуле, разделся и, ничуть не смущаясь откровенно любопытстного, сугубо женского взгляда, погрузился в ванну напротив графини. Клавдия явно не была в восторге от телосложения этого карлика, однако сам он вел себя так, словно каждым движением своим спрашивал: «Ты именно это хотела увидеть?! Ты хотела именно этого? Так вот он я, любуйся!»
Какое-то время они так и сидели: молча, неподвижно. Растерянные и смущенные, словно впервые увидевшие друг друга голышом дети.
Появилась Эльжбетта, и также молча, стараясь смотреть куда-то в сторону, подлила им полведра горячей воды.
— Так на что же вы решились, сидя в воде рядом с оголенной француженкой: заниматься любовью, исповедоваться или просто, самым банальным образом, намерены омывать телеса свои бренные?
— Если позволите, я хотел бы заняться неистовой любовью во время священного омовения. В вашей купели это позволительно?
— Смущает слово «неистовой».
— Заложенной в нем яростью?
— Заложенной в нем самонадеянностью.
— Считайте, что словесный поединок — за вами, — ничуть не смутился Коронный Карлик. Он уже сумел совладать с минутной робостью. — Но только словесный.
— Не скажу, чтобы присутствие мужчины сделало принятие ванны менее блаженственным, — тоже опомнилась и теперь уже откровенно флиртовала д’Оранж. — Поэтому не будем терять время.
Вода оказалась достаточно прозрачной, чтобы Коронный Карлик мог видеть ее полупогруженную нижнюю часть груди, матово-белые бедра, сжатые, полусогнутые ноги.
Тело этой дородной красавицы показалось ему слишком крупным, и не то чтобы недоступным, а скорее неподвластным ему. Но от этого еще более заманчивым.
От графини не скрылось, что Коронный Карлик опять немного стушевался. И, не зная, как поступить в этой ситуации, пребывает в растерянности.
— Значит, вы против того, чтобы начинать с любовных игр? Предпочитаете исповедь? — Теперь уже пришла очередь графини откровенно поиздеваться над ним. О Коронном Карлике она до сих пор почему-то ничего не слышала. Это придавало ей нагловатой храбрости.
— Предпочитаю игры. Я всегда предпочитаю их любому другому занятию.
— Что-то я не слышала о вас. А ведь об азартных любовниках Варшава наслышана достаточно хорошо.
— О «любовном» Коронном Карлике столице еще только предстоит услышать, — скромно предсказал тайный советник. — Признаюсь, что для меня самого это совершенно новое занятие. В с? илу ряда не совсем понятных мне причин. По тем же причинам я чувствую себя не совсем уверенно и в вашей купели.
