Мадлен показалось, что телефон зазвонил в тот самый момент, когда она коснулась головой подушки. Спотыкаясь, она с трудом добрела до спальни Лидии, которая располагалась в соседней комнате. Телефон стоял возле кровати. Сначала она решила, что это голос ее матери — тот же тембр и возраст. Но это была Джоан Дэвидсон.
— Мадлен? Мне только что звонили из больницы. Мне очень жаль, дорогая. Твоя мама умерла рано утром. Аневризма аорты.
Голос Джоан звучал спокойно и уверенно, но, даже несмотря на ледяной ужас, сковавший ее, когда она услышала эти страшные слова, Мадлен поняла, что подруга Лидии изо всех сил пытается держать себя в руках.
Все, что было потом, казалось, происходило с кем-то другим. Самыми легкими оказались первые часы, когда шок стал чем-то вроде защитного барьера, который ничего не выпускал наружу и не пропускал внутрь. Именно в таком состоянии Мадлен приехала в больницу. Медсестры закрыли кровать Лидии занавеской, словно не хотели беспокоить ее во сне. Кто-то причесал ее и даже слегка провел помадой по губам, чтобы маска смерти не была слишком страшной. Увидев Лидию, Мадлен испытала нечто вроде облегчения — возможно, потому, что долгий путь по коридору в комнату, где лежала ее мать, подошел к концу. Или же потому, что Лидия совсем не казалась мертвой. Может быть, врачи ошиблись?
Они с Джоан молча стояли возле кровати и смотрели на хрупкое, худое, почти детское тело, завернутое в белые простыни. На столике у кровати Мадлен заметила цветы — желтые, оранжевые и розовые, и ей стало интересно, кто их принес. В тишине ее собственные мысли эхом возвращались к ней, как будто принадлежали кому-то другому.
Джоан приехала к дому Лидии через полчаса после звонка и забрала Мадлен. Она оказалась крупной женщиной с коротко подстриженными серебристыми волосами, которые когда-то были светлыми. Прежде чем уйти, она заставила Мадлен поесть и спросила, не хочет ли она сначала взглянуть на Лидию одна, без посторонних. Мадлен не знала, что ответить, потому что не думала об этом. Потом решила, что не хочет оставаться одна. Идя по коридору к комнате, где лежала Лидия, Джоан взяла ее за руку. Они в первый раз коснулись друг друга, и присутствие Джоан немного успокоило Мадлен.
Руки Лидии лежали на груди поверх простыни, и она была похожа на каменное изваяние мертвой королевы. Но каштановые волосы с седыми прядями блестели, как будто в них еще осталась жизнь.
Наверное, в какой-то момент Джоан ушла, потому что Мадлен вдруг обнаружила, что сидит на стуле рядом с кроватью в одиночестве. Она потянулась к руке Лидии и накрыла ее своей ладонью. Кожа была прохладной. Прошло несколько минут или часов, когда она наконец встала, наклонилась и поцеловала мать в лоб, как целовала ее Лидия, когда Мадлен была маленькой. Затем прошептала: «Сладких тебе снов».
