— Как это — на сегодня нет рейсов? Нет, завтра утром будет поздно!
Она едва не плакала. В пепельнице дымилась сигарета, но она держала в руке другую, которую собиралась закурить. Роза мягко забрала незажженную сигарету и протянула ту, что лежала в пепельнице.
Мадлен швырнула трубку.
— Я звоню в агентство авиаперевозок.
Роза открыла рот, собираясь что-то сказать, затем закрыла его и подошла к окну.
Когда Мадлен расплакалась во время разговора с представителем авиалиний, Роза подошла к телефону и проговорила медовым голосом:
— Извините, моя подруга немного расстроена, мы вам перезвоним.
Она повесила трубку и повернулась к Мадлен.
— Каждые два часа из Кале отходит паром. Хочешь, я поеду с тобой? — Она села и обняла Мадлен за плечи; от нее пахло, как в летнем саду. — Я уверена, что с Лидией все будет в порядке. Она настоящая воительница, и ты унаследовала это качество от нее. Успокойся, хватит паниковать.
Мадлен сделала глубокий вдох, икнула и вытерла глаза рукавом джемпера.
— Не нужно быть такой хорошей, мне от этого только хуже. Ты и так из-за меня пропустила свидание.
— Не обижай меня. Сейчас я предпочитаю быть здесь, ты ведь от отчаяния ничего не соображаешь!
Роза не поняла, всхлипнула Мадлен или рассмеялась.
— Я вполне могу поехать одна, правда.
Роза прищурилась и посмотрела на нее оценивающе.
— Да? Ладно. Только обещай мне, что не будешь зря волноваться, хорошо?
— Ясное дело, не буду. Никогда еще не чувствовала себя лучше, — сухо ответила Мадлен.
Когда Роза ушла, она встала у окна и выглянула на улицу. Ее подруга села в сверкающий красный «рено» и умчалась. Мадлен очень надеялась, что волноваться действительно не стоит. А потом представила себе Лидию на больничной кровати в сотнях миль отсюда, тяжело вздохнула и выпустила струйку дыма, которая запуталась в мягких муслиновых занавесках цвета лаванды. Она купила их пять лет назад на распродаже, когда перебралась в квартиру в Кане. Найти подходящую к ним мебель оказалось непосильной задачей, но Мадлен не собиралась менять занавески, потому что благодаря им комнату окутывало успокаивающее аметистовое сияние. Из-за ее помешательства на этом цвете в комнате несколько месяцев вообще не было никакой мебели. В конце концов ей удалось найти уютную софу с велюровой обивкой оттенка тутовых ягод, а чуть позже — вязаный шерстяной ковер цвета индиго и темных роз, который закрыл широкие гладкие деревянные доски пола. Комната получилась просторной, и ей это очень нравилось.
