– Никогда! – воскликнул Авель, целуя ему руку.
– Брось руку! Она сжимала горло твоего отца в минуту его смерти. Брось ее! Но меня не бросайте. Молитесь за меня.
– Отец, отец! – горестно шептала дочь.
– Почему я был таким завистливым, таким злым? В чем я провинился? Каким молоком был вскормлен? Уж не было ли оно эликсиром ненависти? Кровавым зельем? Кто догадал меня родиться на земле ненависти? На земле, девизом которой является: «Возненавидь ближнего своего, как самого себя». Я жил, вечно ненавидя самого себя; здесь мы все ненавидим друг друга. Однако… Позовите ребенка.
– Отец!
– Позовите ребенка!
Когда прибежал внук, умирающий попросил его подойти поближе.
– Ты прощаешь меня? – спросил Хоакин.
– Не за что тебя прощать, – вмешался Авель.
– Подойди к дедушке и скажи «да», – приказала мать.
– Да, – прошептал ребенок.
– Скажи ясно, отчетливо, прощаешь ли ты меня?
– Прощаю.
– Только твое, одно твое – хоть ты и не знаешь пока, что такое разум, – только твое прощение мне и нужно, прощение невинного существа. И никогда не задавай своего дедушку Авеля, который делал тебе столько рисунков. Не забудешь его?
– Нет!
– Никогда не забывай его, сынок, никогда. А ты, Елена.
Елена, потупив глаза, молчала.
– А ты, Елена?…
– Я, Хоакин, уже давно простила тебя.
– Я не об этом. Я только хотел посмотреть на тебя рядом с Антонией. Антония…
Несчастная женщина с мокрыми от слез глазами обняла мужа, словно желая защитить его.
– Во всей этой истории ты была главной жертвой «Ты не могла меня излечить, не могла сделать меня добрым…
– Но ведь ты был добрым, Хоакин… Ты столько перенес!..
– Да, перенес чахотку души. Но ты не могла сделать меня добрым, потому что я не любил тебя.
– Не надо, Хоакин, умоляю тебя!
– Нет, я скажу, я должен сказать и скажу здесь, перед всеми: я не любил тебя. Если бы я любил тебя, я излечился бы. Но я не любил тебя. И теперь мне очень жаль, что не любил. Ах, если бы можно было начать все сначала…
– Хоакин, Хоакин! – причитала убитая горем жена. – Не говори так. Пожалей меня, пожалей детей, внука, который слышит тебя… Сейчас он вроде не понимает, но, наверное, завтра уже…
– Именно жалея вас всех, я и говорю. Да, я не любил тебя, не захотел полюбить. Если бы можно было начать все сначала! Но теперь, теперь, когда…
Жена не дала ему закончить, прильнув устами к устам умирающего, словно хотела вдохнуть в него свое дыхание.
– Желание начать все сначала спасет тебя, Хоакин!
– Спасет! Что ты называешь спасением?
