Леди Фанни беседовала со старым другом, Хью Давенантом, и вдруг уловила обрывки истории о последнем подвиге своего племянника. Она в сердцах воскликнула:
— Невыносимый мальчишка! Куда ни придешь, непременно услышишь о Видале. И никогда ничего хорошего, Хью. Никогда!
Серые глаза Хью Давенанта обежали бальную залу и задумчиво остановились на надменной фигуре маркиза. Поскольку ответа не последовало, леди Фанни снова затараторила.
— Впрочем, за убийство разбойника мальчика никак нельзя порицать; дорогой Хью, взгляните на это жуткое платье! А это что за нелепое создание? Ах, да это леди Коук! Тогда ничего удивительного. Бедняжка Мери отродясь не умела одеваться, а в последнее время и вовсе стала какой-то странной; все вокруг твердят, что она просто помешалась на всем английском[2]… Да-да, Хью, и не возражайте, мистер Уолпол уверяет, что Мери Коук определенно сошла с ума: так о чем я говорила? Ах да, о Видале. Нет ничего предосудительного в том, что мальчик убил разбойника. Но оставить мертвеца на булыжниках!.. Хотя я не сомневаюсь, что преступник обошелся бы с Видалом точно так же… но это к делу не относится. Видал не имел права оставлять труп на дороге. Теперь злые языки станут трепать его имя на всех углах: он, мол, жесток и кровожаден! Положа руку на сердце, это, к несчастью, верно. — Леди Фанни перевела дух. — А Леони! — горестно воскликнула она. — Знаете, Хью, я ужасно люблю Леони — ну так вот, милая Леони лишь рассмеется и скажет, что ее méchant Dominique[3] ужасно безрассуден. Безрассуден!
Давенант улыбнулся.
— Не сомневаюсь, что так все и будет, — поддержал он. — Мне иногда кажется, что герцогиня Эйвон в глубине души так и осталась пажом Леоном.
— Хью, я вас умоляю, осторожней! Никогда не знаешь, кто тебя подслушивает. Что касается Эйвона, я и в самом деле убеждена, что его не волнует судьба Доминика.
— Ничего удивительного, — усмехнулся Хью, — Доминик выдался весь в своего отца.
Леди Фанни сердито захлопнула веер.
— Если вы собираетесь сказать что-то порочащее моего бедного брата, Хью, то предупреждаю, я вас не стану слушать. У меня нет сомнений, что со времени женитьбы на Леони герцог Эйвон — просто образец совершенства. Я знаю, порой Джастин бывает невыносимым. В свое время никто не вызывал большего раздражения в свете, чем он. Впрочем, нет, я забыла про Руперта, который, кстати, поощряет скверные наклонности Доминика. Клянусь своей безупречной репутацией, Эйвон никогда не был таким… да-да, Хью! — таким дьяволом, как Видал. Недаром мальчика прозвали «дьявольским отродьем»! И не твердите мне, будто всему виной проклятая наследственность. Я вам на это отвечу, сэр, что сегодня вы просто несносны!
