Мышонок по имени Вольф | страница 3

— Да у него только и есть длинного, что имя! — отозвался тот. — Язык сломаешь, пока до конца произнесёшь.

— Большое дело, давайте укоротим его.

— А как тогда его называть?

— Просто Вольф. А Вольф на всех языках означает «волк».

— Волк?! — закричали другие. — Вот так штука! Хи-хи-хи! Мышь по имени Волк!

И все покатились со смеху, нисколько по своему обыкновению не заботясь, не обижают ли младшего брата.

Они не могли знать, что он-то как раз был очень этому рад.

Он обрадовался ещё больше, когда его двенадцать братьев и сестёр покинули родной дом.

С некоторых пор запас молока у мамы Мэри стал убывать, и у мышат вошло в привычку следовать за матерью во время её ночных походов в поисках пищи. После полуночи они обходили весь дом, уделяя особое внимание кухне и столовой. Они передвигались своими обычными путями, обшаривая полы, столы и буфеты в поисках чего-нибудь съедобного.

Вскоре те, что похрабрее, вообще перестали приходить в норку за ножкой рояля, а немного погодя уже только Вольф возвращался домой. С мамой он чувствовал себя в большей безопасности, а ей было приятно, что он пока при ней. Ему же, в свою очередь, нравилось, что, привыкнув слышать обращённое к нему уменьшительное имя, она сама стала его употреблять и называла сына Вольфганг Амадей, лишь когда сердилась на него (что бывало редко).

С первых же недель своей жизни Вольф привык слышать звуки фортепьяно, так как хозяйка играла ежедневно.

Остальные мышата, заслышав музыку, выражали недовольство.

— Ну и грохот! — ворчали они. — Интересно, как нам днём выспаться при таком шуме?

Вольфу, однако, этот шум очень нравился, и теперь, оставшись при маме один, он стал внимательно прислушиваться к музыке (Мэри в это время крепко спала под звуки рояля).

Хозяйка обычно играла дважды в день — поздним утром и ранним вечером. Вечерний концерт доставлял Вольфу особенное удовольствие, потому что он успевал днём выспаться и к вечеру чувствовал себя бодро. Он взял себе за привычку садиться у самого входа в норку около ножки рояля и слушать музыку, звучавшую у него над головой.

Обнаружилось, что, даже когда рояль умолкал, в голове у Вольфа продолжала звучать услышанная мелодия, и он напевал её про себя почти беззвучно, пока они с мамой рыскали по ночному дому.

— Хотелось бы мне, чтобы мыши умели петь, — сказал он как-то маме, — а не только пищали. Вот если бы я умел петь…

Ночные поиски у Мэри выдались не очень удачные, она устала и проголодалась.