На удивление мои слова достигли цели, в глазах мальчика промелькнула надежда.
- Мне никто не поверит. - Самоубийца колебался.
- Я же верю. - Я протянула руку - Вылезай, умереть ты всегда успеешь.
Мальчик поколебавшись, решил задержаться на этом свете. Карниз был достаточно далеко от окна, пришлось высунуться по пояс, чтобы подать руку страдальцу. Тут случилось необъяснимое, мощный порыв ветра со всей силой ударил меня створкой окна. Я пошатнулась, пытаясь удержать равновесие, но с той стороны, бешено тараща глаза, в меня вцепился мальчишка передумавший умирать. Еще один удар вытолкнул меня наружу. Мы полетели вниз. Он, наконец, выпустил мою руку. Хрупкое тело стремительно приближалось к земле покрытой твердым асфальтом.
***
Резко открыв глаза, я увидела кривые ветки плотно сплетенные между собой. "Все, аминь. Умерла, и зарыли меня в лесу, кошмар!" - пронеслась мысль. Приподнявшись, я увидела, что лежу на кровати, моему взору открылась просторная комната без единой прямой линии, стены из веток причудливо изгибались переходя в сводчатый потолок из того же материала. В углу стоял стол на кривых сучковатых деревянных ногах. Оконное отверстие, своими неправильными формами отдаленно напоминала арку, и было затянуто мутной пленкой. На улице кто-то мелодично свистел.
- Эй, хозяева, есть кто?
Свист прекратился, что-то брякнуло, и раздались шаги, дверь распахнулась.
На пороге стояло бревно. У бревна были ноги и руки из толстых веток, на голове, а у него была еще и голова, вместо волос топорщился мох, нос ему заменяла шишка.
На меня смотрела пара угольно-черных глаз.
- Добрый день - сказало бревно.
"Оно еще и говорит!" - было, последней мыслью, перед спасительным обмороком.
Резкий неприятный запах бесцеремонно выдернул меня из забытья. Увидев, что я открыла глаза, полено убрало у меня из-под носа нечто дурно пахнущее и сочувственно посмотрело. Оно не проявляло агрессии. Я решила повременить с очередным сеансом обморока.
- Как самочувствие? - Голос у бревна был глубокий, басовитый.
Как страшно быть сумасшедшей. Я замотала головой, пытаясь разогнать порождения больного разума.
- В общем, не плохо. Скажите, я умерла и попала на небеса? Вы, наверное, апостол Михаил или Петр?
Бревно удивленно вздернуло мохнатые брови.
- Что ты, никакой я не стол, эх неразумное племя людское, - бревно снисходительно вздохнуло, - леший я, зовут меня Моруххх, а ты жива-живехонька. Как звать то тебя?
