А вот, оказалось, влюбился в мужчину и женился… Но как? Ведь закону об однополых браках в магической Британии от силы лет сто - двести. Ремус точно не знал, значит, Северуса и занесло лет эдак на сто назад, не дальше, а туда ведь и с помощью Хроноворота, хранящегося в кабинете профессора Лавгуд… доброй Луны, нет, нет, коварной Луны, попасть можно. Поманила собой, как перед быком красной тряпкой, и в сторону. А Ремусу мучайся ежемесячно, а то и по два раза в месяц, если особо не повезёт. Так, на чём мы остановились? А, на Хроново…
Значит… А что «значит»? Значит только то, что Люц не хочет танцевать с ним, Ремом. А вот настаивать господину Директору нужно уметь! Это же полезно для работы с Министерством! А что полезно для работы… Нет, не то. Что полезно для фантазий и мечтаний, то и нужно, просто необходимо.
- И всё же, я просил бы Вас, прекрасный сэр, потанцевать с одиноким вервольфом. Ну же, сэр! Вас просит сам…
- Я согласен, ми-стер Лю-пин.
… И они танцевали медленный, вытягивающий душу, прекрасный вальс. Лорд Малфой действительно оказался прекрасным ведущим и… партнёром. Ремус обжимался с ним на глазах у охреневшей от такого зрелища публики. Но это ведь всё нечистокровки, что толку с их глазения? Вот перед ними, между них, уже одни в зале, кружатся в тягучем, таком проникновенном, завораживающем вальсе, самом прекрасном, единственном в жизни господина Директора танце двое чистокровных, полупьяных мага.
Да, конечно, Малфои древнее, но что значат всего три поколения волшебников - долгозаживунов? Так, пустяк. И происходит род Люпина от англо-саксонских королей и верховных друидов древней Британии, а род Малфоев - от каких-то восточных предков и вождей диких германцев. Так, спрашивается, чей род чище?
Но это у Люпина взыграло ретивое. Обычно он не обращал внимания на происхождение, вообще, чистокровность тех, в обществе которых он пьёт. Он зачастую пил рядом с простейшими - магглами - в «Весёлом Кошеле» и ничего, не расстаял. Но сейчас Ремус танцевал, впервые в жизни не водили его за руки вокруг рождественской ели, а он сам обнимал тяжёлое, приятное наощупь, мягкое, мышцастое тело мужчины. Ни разу рука Люциуса не скользнула ниже пояса партнёра, но под конец он так увлёкся красивыми, нечеловеческими, волчьими, жёлто-карими глазами партнёра, что рука его пьяно и тяжело легла тому сначала на крестец, а потом скользнула до ягодиц привычным, соблазняющим движением и сжала их.
