… - Не уходи, братец, сейчас будем мы пить, передавая чашу от губ к губам. Иначе не смогу возжелать я тебя, кроме, как поцелуями твоими будучи осыпанным.
Не то соитие наше любовное в насилие обратится. Но не хочешь ты оного, не правда ли, о Квотриус, птица моя, сладко поющая?
- Заставляешь ты меня бороться с желанием сильным курять, не то соскучился я уже по сигаретумам. Забыться хочу.
Нет желания у меня пить с тобою, о перемечивый в сердце своём Северус. Сейчас пойду и принесу твою волшебную палочку, не выбрасывать же «костыль» сей. Кто знает, может, она ещё сослужит тебе добрую службу.
- Да не палочка мне нужна сейчас, но ты, о Квотриус, центр мира моего!
- Не называй меня так боле никогда, ибо центр мира твоего раздвоился. Таково суть не может быть. Это противоречит законам Астрологии и Астрономии. Ведаю я немного о науках сих, ибо есть в библиотеке свитки, наукам о звёздах и планидах посвящённые. Я же, чтение возлюбив, прочёл всё, что есть в книжном хранилище дома твоего, о Господин мой и брат неверный. Ведаю я, что все созвездия кружатся вокруг единственного центра мира, полюс называемого. Двух же полюсов быть не может. Вселенная не попустит надругательства такового над законами бытия её. Ты же, о ветер злой, пронизывающий, зимний, нарушил слово, данное мне одно…
- Не давал я тебе слова чести графа Снейп любить тебя одного во время всё моего пребывания… здесь, - с неведомо, откуда взявшейся злостью, отрезал Северус.
Но потом снова решил пойти на мировую и сделал Квотриусу предложеньице, от которой нельзя отказатися, как от предложения Господина дома свободному домочадцу. Выпить винца и отправлятися в постельку, на мягкое ложе Квотриуса под стеной с Морфеусом, Сном Обымающего. Да завалиться и поспать, а то после бессонной ночи Северус, истекающий кровью, успел лишь прикорнуть от слабости, а толком и не спал. Выспавшись же, начать любить друг друга.
И Квотриус вынужден был согласиться с решением не просто брата, но высокорожденного патриция и Господина своего.
И начали они пить сладкое вино. Истомившийся Квотриус, к тому же упившийся вина, задрал тунику на себе и брате, и принялись они, не хуже обычных ромеев, устроивших здесь некоторое время назад оргию с рабынями, на глазах у рабов ласкать друг друга безудержно. Ведь едва рабы успели убрать второй, мешающий нормально вкушать пищу, стол. И столь необычайными показались «именным» рабам - виночерпию и столоначальнику - ласки их, что смутились они и вышли из помещения, не спросясь разрешения самого Господина дома.
