Повернув, я начал пробираться по высохшему руслу в направлении, которое выбрал бы Пабло - если это был он. Шагая по мягкому песку, мы двигались бесшумно, но вдруг конь насторожился, и я почувствовал, как напряглись его мускулы. Впереди лежало несколько бревен и вывороченных кустов, перекрывая русло, которое теперь шло между двумя низкими стенами песчаника.
Несмотря на настойчивые понукания, жеребец отказывался идти вперед. Неожиданно я сам натянул поводья. На выступе песчаника, едва различимая, сливаясь окрасом с камнем, лежала пума или, как ее у нас называют, горный лев. Она была огромной.
Глава двенадцатая
Пума бросила на меня злобный, раздраженный взгляд и снова обратила все свое внимание на жертву. Я догадывался, кем она окажется. Пабло истекал кровью, и пума ее почуяла.
Я похлопал коня по плечу и несколькими тихими словами слегка успокоил его. Мы и до этого охотились вместе, и хотя запах диких кошек ему не нравился, мой конь готов был держаться до конца.
С того места, где я находился, Пабло - если это был он - видно не было. Выступ песчаника, на котором лежала большая кошка, чуть возвышался надо мной, но я видел ее голову, часть лапы, плеча и около фута хвоста. Нас разделял редкий кустарник и трава.
Как бы близко ни лежала пума, стрелять было совсем нелегко. Пуля должна не задеть край выступа и попасть ей в голову за ухом или чуть впереди. Цель была размером с детскую ладошку. При обычных обстоятельствах мне большего не надо, но здесь пуля могла отклониться, попав в траву или кустарник.
Если Пуму не убьешь наповал первым же выстрелом, она может броситься на жертву, а жертвой, возможно, был раненый и беспомощный Пабло. Меня не надо было предупреждать, что нет ничего опаснее раненого горного льва.
Был ли Пабло в сознании? Есть ли у него оружие? Я едва слышно спросил:
- Пабло? У тебя есть револьвер?
Ответа не последовало. Хвост кошки дернулся, возможно, перед прыжком. Иногда перед нападением кошка встает, затем пригибается и прыгает. Если это случится сейчас, у меня будет возможность для лучшего выстрела, но только одного. Я немного подождал, потом снова позвал: - Пабло?
Его может и не быть рядом, но если это он, то он лежал на скале за углом выступа, скрывавшего его от меня. Я положил руку на шею коня.
- Все хорошо, мальчик, - сказал я мягко. - Все хорошо.
Пума раздраженно повернула голову, чтобы с ненавистью на меня посмотреть и обнажить в рычании зубы. В обычных условиях она могла убежать, но возбуждающий запах крови и близость жертвы делали это маловероятным. Для пумы это была ее добыча, найденная ею, и я не имел никакого права вмешиваться.
