Мой ответ был таким же кратким: "Невозможно. Необходимо чрезвычайно".
Портис был хитрым. Если он сказал "не суйся", у него на это были причины. Этот совет не был прихотью. Тем не менее я не собирался прекращать поиски. И все же совет был загадочным. Почему вдруг поиски пропавшей девушки стали такими опасными, что Портис советует мне не соваться.
Вернувшись в свой номер, я подставил стул под дверную ручку, лег на кровать на спину, положив руки под голову и постарался обдумать ситуацию.
Найти ребенка, пропавшего двенадцать лет назад, казалось несложным делом. Задача требовала терпения, старания и некоторого воображения и на первый взгляд была достаточно простой. И тем не менее в ней не было ничего простого.
Почему родители ребенка не хотели, чтобы их нашли? Они поддерживали связь, насколько мне пока удалось установить, лишь с двумя такими же странными людьми, теперь покойными. Все они были довольно молодыми, и это меня насторожило. Как они умерли? Почему оба умерли в течение относительно короткого отрезка времени? Один, конечно, может умереть от чего угодно. Но двое? Хотя, такие вещи случаются, и может быть я был слишком подозрительным.
Вероятно у меня разыгралось воображение. Золота при мне было достаточно, чтобы кто-нибудь соблазнился и решился на грабеж, а реакция Молли на фотографию - именно то, чем она ее объяснила. Портис, возможно, старается увильнуть от работы, на которую у него не было времени.
Все сходилось, но я этому не верил. Что-то было не так, совсем не так. Я чувствовал, что вмешиваюсь не в свое дело, вмешиваюсь в дела, за которые меня могли убить.
Во что же я вмешиваюсь? Я не был детективом. У меня не было опыта в подобных делах. Я был безработным ковбоем, который то там, то здесь зарабатывал себе на жизнь. И хотя у меня был опыт стража закона, ни с чем подобным мне сталкиваться не приходилось. Прошло несколько дней, я истратил немного денег, данных мне на расходы, но так ничего и не обнаружил. Вероятно, мне самому нужно было поехать в Сент Луис, но Портис знал этот город так, как мне его никогда не узнать. Он знал даже самые темные и самые тайные уголки уголовного подполья.
Я чувствовал раздражение и беспокойство, и мне казалось, что я знал причину. За мной следили. Зачем? Посмотреть, делаю ли я свою работу? Или может я кому-то мешал? Или кому-то хотелось знать, что я обнаружу, как только я это обнаружу? Возможно, чтобы потом занять мое место и взять дело в свои руки, убрав меня?
