Северус видел лицо Братика, но думал, что привиделось оно ему после похабного и скабрезного, как анекдоты Ремуса, сна с непосредственным участием этого развратного тихони Квотриуса. Сейчас, когда в комнате никого не было, Снейп решил, если тот посмеет ещё раз сунуться, устроить ему небольшое нравоучение посредством магии, чтобы не беспокоил по ночам сон высокорожденного брата и Господина.
Окончательно ссориться с Братиком Снейпу не хотелось, поэтому он подумал учинить над Квотриусом почти беззлобную шутку.
Какая же вонь и духота! Неужели климат Англии так изменился с тех давних пор? Сейчас, после пусть и бредового, но сна, у профессора появились силы на три-четыре простейших заклинания, первым из которых стало:
- Aerum nova!
В воздухе заметно посвежело и стало прохладнее - исчезла эта жуткая, неанглийская духота, сменившись лёгким движением воздуха.
Вторым стало необходимое:
- Aquamento!
И Снейп напился холодной, свежей воды, льющейся из кончика волшебной палочки.
Ну, а третье зельевар приберёг к возмутителю спокойствия - Братику, если он, конечно, наберётся наглости вернуться и продолжать пялиться бесстыжими глазами на Господина и высокорожденного патриция Снепиуса Северуса.
И Братик вернулся, подошёл близко к внимательно следящему из-под полуприкрытых глаз Северусу с каким-то кожаным приспособлением на верёвочной ручке.
Мгновенно вытащенная из-под неудачной пародии на подушку волшебная палочка, и молитвенно прозвучавшие в тишине слова:
- Смилуйся, высокорожден…
И заклинание:
- Tarantallegra!
Холодная и вкусная колодезная вода из кожаного ведра, не удержанного в бешеной пляске Квотриусом, окатила профессора, и Снейпу впервые за многие годы стало стыдно перед простым, но таким заботливым безо всякой на то причины магглом.
Для Очищающего заклинания теперь не было нужды.
Наконец, на излёте магической ауры ослабленного организма Северуса, но такие необходимые и для него самого - проснувшейся так некстати совести, и для безвинно пострадавшего Квотриуса, последние слова:
- Finite incancatem!
Глава 8.
Северус поел, наконец-то, парной телятины в полном и гордом одиночестве, прогнав ещё затемно вкусивших своей неудобоваримой пищи домочадцев, пришедших с благопожеланиями нового дня, отмахиваясь от них в сердцах:
- После вчерашней оргии видеть вас не желаю! Уйдите, противные! Вы во мне желание поесть нормально убиваете. Без меня теперь вкушайте своих агнцев.
Братик не явился засвидетельствовать своё почтение - наверное, или испугался, или обиделся после ночного шоу - ну и Мордред с ним!
