Да и всю жизнь, отданную любимому ею Снепиусу Малефицию, высокорожденному патрицию, ожидала она, что вернётся её Господин к законной супруге, такой же высокорожденной патрицианке Веронике, незаслуженно, как считала Нина, попавшей в опалу.
Такой, покорной её странному, подумать только - единственному богу, и находил матерь Квотриус среди иных рабынь.
Единственное, что матерь хорошо умела - прясть и ткать, как и положено матроне. Вот и сейчас, попеременно отбивая поклоны своему Господу, не спала она, а занималась рукоделием, делая праздничную тунику для сына своего единородного, любимого так, как может только матерь любить дитя своё, зачатое от любимого Господина. Единственного мужчины, познавшего её, дитя же в страшных муках родилось, отчего Нывгэ стала неплодна. Была Нывгэ - Нина не слишком широкобёдра, и от того не брали её замуж сородичи, видя, что не годится она стать хорошей, многоплодной матерью.
Но и после родов возлюбленный её Господин не отослал Нывгэ прочь, а, напротив, воспитал их сына, как положено высокорожденному наследнику, и сделал из него славного воина.
В эту ночь не дошёл сын до матери, а пришёл к страдавшему тяжкой рвотой высокорожденному брату своему и Господину Северусу - тот не позаботился держать ни в опочивальне, ни за порогом по настоящему хорошего, чутко спящего камерного раба.
Вот и получилось так, что некому было даже дать ему воды, кроме случайно - да будут благословенны милосердные боги! - проходившего мимо сводного, брата - бастарда, но всё же брата.
К тому же, Квотриус, разбудив раба пинком под рёбра и войдя в комнату, не увидел следов рвоты, только чувствуя её запах, но будучи воином, привычным к запахам и похуже, например, горелой человеческой плоти, сразу же, удостоверился, что брат спит, но губы его сухи.
Квотриус, отослав негодного раба в камору к себе подобным, сам сходил за колодезной водой и принёс в комнату высокорожденного брата и Господина, а сейчас просто страдающего от жажды человека, хоть брат и чародей, целое кожаное ведёрко с благословенной жидкостью, полное до краёв.
Северус во сне вдруг страстно, в этом не могло быть ни малейшего сомнения, застонал, да так протяжно, что Квотриус догадался о причине, заставившей брата-стоика… так стонать - верно, Морфеус послал ему образ прекрасной девицы-патрицианки, и высокорожденный брат и Господин попросту, как все смертные мужчины в таком случае, излил семя.
- Буду уповать на богов, дабы не понял он, что слышал я его стон страстный. Интересно только, что за патрицианка успела завоевать сердце высокорожденного брата и Господина моего Северуса так сильно, что погнушался он лучшей, любимейшей более остальных, не считая матери моей, молодой красавицы - рабыни высокорожденного отца нашего. Кто сия девица, коя удостоилась чести привидеться высокорожденному брату моему?
