Она покусывает Рыжему ухо, и что-то незаметно, чтобы он возражал или был чем-то недоволен.
– «Каин» тоже неплохо, – улыбается мне Елена. – Все люди от Каина произошли. Прародитель человечества!
Она присаживается на мою скамью, приходится потесниться. Сидеть от этого удобнее не становится, зато теперь я чувствую тепло её тела, запах волос и что-то ещё, особенное, переполняющее меня возбуждающим напряжением. Первым желанием было уйти от этого непрошеного вторжения. «А вдруг купец войдёт? думаю. Вряд ли ему этот бардак понравится!» Но потом сомнения сами собой сходят на «нет». Происходит что-то томительное и завораживающее. Мара приносит пакетики сухарей с запахом мяса и сверкающие жестянки с пивом. Я пробую и то и другое. Вкусно! Необычно, конечно, у нас таких давно не находят, но действительно вкусно. А вот Рыжий – да он по жизни о Дно ударенный!!! – отказывается и грузит нас своими комплексами по поводу упаднических продуктов, к которым не стоит привыкать.
Ленка смеётся и выходит. Правый бок, к которому она прижималась, обдаёт холодом. Как же было здорово сидеть с ней рядом! Через минуту возвращается с музыкой. Тоненькая полоска на липучке легко цепляется к стене. Нас обволакивают бередящие душу звуки. Эх! Видели бы вы в этот момент лицо Рыжего. Умора! Если б не Ленка, точняк, со скамейки бы упал. Ржунимагу, честное слово! Дикарь хренов! Никогда музыки не слышал!
Но скоро становится не до смеха. Ленка как-то сама собой оказывается у меня на коленях. Целуемся. А потом уходим к ней в камеру. И не тесно нам на девичьей шконке. И не тихо. Играла бы музыка здесь, я бы всё равно ничего не услышал.
Жарко нам. Жарко и упоительно.
Я обладаю неслыханным сокровищем, ради которого не жалко и лавку оставить, и об уважении соседей забыть. И даже грозный Данила со своими приятелями не кажутся настолько ужасными, чтобы я жалел об этом нечаянном приключении. А ещё вдруг становится безразличным вопрос, куда купец шмотки подевал. Те самые, что в Шостке на буксир грузил. Три огромных тюка. Нет их нигде. Не выбросил же? Или выбросил? Не всё ли равно?
Потому что Ленка…
«Дикарю надо отдать должное, – чуть осоловело думал Пек, – еда выше всяких похвал».
Праздничный стол, за которым все сидели, был накрыт Рыжим по случаю своего выздоровления: только местные продукты, и только по секретным ковровским рецептам. В качестве аперитива дикарь заварил какую-то подозрительную смесь, которую не следовало пить – только нюхать. Минуты не прошло, как эти дыхательные упражнения пришлись всем по вкусу. На краю стола, в сторонке, дожидался времени десерт: медовые шары-лепёшки с пряным запахом корицы.
