– Нет. Я не знаю, что такое комплименты. Просто ты очень красивая. Когда я на тебя смотрю, мне не хочется ни о чём думать. А когда тебя не вижу, могу думать только о тебе. Это волшебство какое-то?
– Да, Рыжик, – смеётся Мария. – Волшебство. Ты самый симпатичный дикарь из всех моих знакомых дикарей.
– Я не дикарь, – кисло отвергаю её предположения. Кажется, я опять сморозил какую-то глупость. – Я знаю, что такое вилка и ложка.
– И нож? – В её голосе насмешка.
Странный у них тут всё-таки юмор.
– Разумеется, как же без ножа? Это без вилки с ложкой можно. А без ножа нельзя.
Я «разламываю» дубинку пополам, обнажая клинки, и это пустое бахвальство спасает мне жизнь.
– Мара, в курень!
У меня нет времени на глупые слова. Врагов много, каждый – верная смерть. Удар, замах, удар на возврате левой… я рассекаю тела сектов и вижу, что не поспеваю за круговертью атакующих насекомых.
Прыгаю вниз и под прикрытием буксира нахожу относительное убежище: теперь всё зависит только от моей скорости и выносливости. По величине и форме секты сродни ноге взрослого человека: «бедро» – широкое брюшко с крыльями и головой, «голень» – сегментированный хвост, который помогает твари держать равновесие в полёте. Чтобы добраться до меня, им нужно залететь под леталку и потратить несколько мгновений на разворот и прицеливание. Этой паузы пока достаточно для обороны. Удар, замах, возврат правой… Каждая рука прямым и обратным движением разваливает тварей на части. Гудение атакующих сектов перерастает в рёв. Вскоре я забываю о своих сомнениях в убойности прямых клинков. Конечно, в отличие от серпов теперь нужна оттяжка, но разве сравнить заточенный булат с железом?
Нет, мои проблемы не в отсутствии привычной кривизны лезвия. Теперь жалею, что не нашёл времени, чтобы как следует приспособиться к новому оружию: длинная рукоять несколько раз бьёт по локтю. Перехватываю чуть ниже… Теряю скорость из-за «лишнего» веса рукоятей: при ударе нужно прикладывать дополнительные усилия на раскручивание «балластной» части инструмента.
С другой стороны, длинная рукоять позволяет на противоходе тупым концом отбиваться от сектов, атакующих со спины. Мне удаётся сдерживать насекомых на расстоянии нескольких метров – вполне достаточно, чтобы жить: следить за дыханием, равновесием и не выходить из тени леталки. Я даже успеваю посочувствовать тем, кто наверху. Там тоже идёт бой: справа слышу падение тела. Глупо, конечно. Сопротивляться глупо. Моя смерть – вопрос только времени. Короткого времени. Буду жить, пока не упаду или не выроню оружие. А ещё возможен «прострел» сухожилия. Нагрузка на запястья – о-го-го! Впрочем, ничего нового. С рождения с этим живу.
