«Она очень красива…» — только и сказал тогда Жозе, наблюдая, как его друг бережно прячет снимок в бумажник.
Гул вертолета избавил Фрэнка от щекотливого разговора, и он погрузился в собственные мысли. Он заранее знал, что их вылет бесполезен. Жозе старался отговорить его от этой затеи, убеждал, что у них мало шансов найти Рамиро, забившегося куда-то в ожидании тропических ливней. Но Фрэнк настоял на своем. Почти месяц он пытался жить так, будто ничего не случилось, и в какой-то день понял: необходимо отвлечься, или он сойдет с ума. Лучше уж ночные кошмары. Может быть, они навсегда сотрут из его памяти образ Джейн.
Когда они вернулись в столицу, Фрэнк сказал Жозе:
— Сообщи, когда наладится погода. Я пробуду в столице около двух суток.
— Не беспокойся, друг, — ответил Жозе. — Ничто не помешает мне исполнить просьбу Фрэнка Беррингтона. Но сейчас это не твоя битва.
— Рамиро сделал это моей битвой, когда приковал меня к столбу и приказал своим приспешникам бить меня кнутом.
— Ты многое выстрадал, но я уверен: тебя ждет вознаграждение. — В голосе Жозе было что-то пророческое. Больше он ничего не сказал, круто сменив тему: — Слушай, была в моей деревне одна женщина, Франсиска. Я сильно любил ее, мы должны были пожениться. Франсиску убили еще в начале войны. И вот теперь я один…
Жозе остановился, и Фрэнк поймал его пристальный, печальный взгляд. Что ему сказать? — подумал Фрэнк. Он вообще не понимал, почему его замкнутый сдержанный друг вдруг разоткровенничался и смотрел на него с такой печалью.
— Ладно, когда наладится погода, я обязательно дам тебе знать. Но если ты не придешь в назначенное место, я пойму.
— Я приду, — заверил его Фрэнк.
Фрэнка еще долго преследовало воспоминание о странном взгляде Жозе Орланду. Возможно, это было предостережение: не потеряй свою любовь, как потерял ее я.
Войдя в комнату, Фрэнк разделся, повесил на крючок кожаную куртку и устало опустился в кресло. Он вспомнил радость, которая на мгновение всколыхнулась в нем, когда он прошел таможенный контроль: а вдруг среди встречающих он увидит золотистую головку и янтарные глаза Джейн? Но чуда не произошло.
Фрэнк смотрел в окно, откуда лились потоки солнечного света: густая листва белого эвкалипта никак не затеняла его.
Интересно, знает ли Уильям о моем романе с его любимой племянницей? Скорее всего, знает, однако относится ко мне по-прежнему. Значит, Мартин не посвятил его во все подробности семейной драмы? Но почему? Видимо, за этим кроется какая-то тайна или… коварный умысел, решил Фрэнк.
