Большой пятнистый бык бросился бежать между деревьями, как олень, я на своем сером жеребце припустил за ним. Едва успев пригнуться, чтобы толстый свисающий сук не снес мне череп, я все-таки не сумел увернуться от ветки, и она больно хлестнула по лицу. Бык исчез в густых зарослях высокого кустарника, серый устремился за ним. Я скакал, чувствуя, как острые шипы и ветки рвут одежду.
Наконец бык вырвался на открытое место, и я раскрутил и накинул лассо.
Петля обхватила рога, серый мгновенно встал, уперевшись всеми четырьмя копытами, и бык, тяжело упав, покатился по земле, но тут же вскочил и приготовился к драке. Высокий и массивный, тонны на полторы, он был взбешен.
Бык наклонил голову и бросился на меня, но серый развернулся, и мы опять опрокинули драчуна на землю.
Оглушенный падением, бык встал и начал озираться, готовый схватиться с любым противником, но я уже пришпорил коня, мы помчались через кусты, лассо натянулось, и ему ничего не оставалось, как последовать за нами.
Выехав на открытое место, я снял петлю и отогнал быка в стадо.
Жара, пыль, пот, скачущие лошади, рвущиеся в драку быки… Мы вытаскивали их одного за другим из кустарника и сгоняли в гурт. За исключением нескольких старых, сварливых коров, все они не особенно упрямились, как только оказывались среди своих.
Мой знакомец, старый пятнистый драчун, попытался было снова удрать в овраги на берегу Каухауса, но мы с серым с помощью лассо уговорили-таки его остаться в стаде.
Все мы поднимались до рассвета, только начинало бледнеть, а мы уже направлялись к оврагам, меняя по три-четыре лошади в день, благо, для лошадей находилась замена.
Два дня мы работали как проклятые, но дел оставалось еще очень много. Мы с отцом занимали одну часть дома, а Тим Фоули с семьей — другую, но теперь к нам присоединился Старк, и мы отдали кровати его жене и детям, а сами ночевали снаружи вместе с ковбоями.
На третье утро я встал, надел шляпу — ковбой всегда первым делом надевает шляпу, потом сапоги и кожаные штаны.
Женщины уже встали, было слышно, как они на кухне звенят тарелками. Тэп вылез из-под одеял и пошел к колодцу, где достал ведро воды и умылся. За ним последовал я. Как всегда на рассвете, он выглядел злым и раздраженным. А я наоборот утром чувствую себя лучше всего.
Мы прошли в дом, и миссис Фоули с Карен подали нам завтрак — приличный кусок говядины и большую тарелку бобов с жареным луком. Как всегда, при мне была уздечка, я засунул мундштук под мышку, чтобы согреть холодный металл, прежде чем взнуздать коня. Мне не хотелось, чтобы мой мустанг с утра был в плохом настроении.
