— Попросить скотовода не убивать кенгуру все равно что обратиться к американскому фермеру прошлого столетия с просьбой разрешить стаду бизонов вытоптать его посевы, — сказал мне доктор Гарри Фрит. Руководитель Отдела охраны живой природы КСИРО, он видит свою миссию в сохранении местной фауны. При этом число таких животных, как кенгуру, конкурирующих с домашним окотом, должно быть лимитировано. Кенгуру могут существовать только с всеобщего согласия и только при благоприятном отношении к ним скотоводов.
Стрелять кенгуру, потому что они могут стать такими же вредителями, как кролики, одно дело, делать же это из спортивного интереса — совершенно другое. Кенгуру— безобидное, безвредное, бесхитростное животное, оно не умеет скрываться от нападения. Кенгуру стоят и смотрят. Головы их слегка откинуты, уши наклонены, длинные морды — нежные и чувствительные, взгляд гордый и доверчивый. Если к ним приблизиться, они убегают, прыжки их странны и грациозны; лапки, похожие на человеческие ноги, покачиваются впереди, как бы моля о пощаде; детеныши подпрыгивают в своих сумках, как на пружинах. Совершенно непохожие на животных других стран, кенгуру имеют такой невинный вид, что его трудно даже описать словами. Все это превращает их уничтожение в прямое убийство. «У нее маленькие покачивающиеся руки и покатые викторианские плечи», — писал Д. Г. Лоренс, рассказывая о самке кенгуру, которую он кормил леденцами. Далее Лоренс продолжал: «она сидела на большом мускулистом своем хвосте, похожем на питона, а из ее сумки, как из окошка, выглядывала худенькая маленькая мордочка, остренькая и немного испуганная, и сразу же пряталась от всего мира в теплую глубину, лишь мелькала на секунду в воздухе маленькая лапка…».
Некоторые скотоводы рассказывали мне, что в Уоллогоранге «они морят голодом своих овец». До какой-то степени это оказалось правдой. Не всех овец и не все время, но некоторых время от времени морят, для того чтобы приучить есть чертополох и другие сорняки и неаппетитные травы, изучая таким образом поведение овец на пастбищах. Странно, но многие полученные данные оказываются совершенно неожиданными, хотя мериносных овец разводят уже в течение целого столетия.
Впрочем, это не удивляет Джона Ватсона, который утверждает, что на овцеводческих станциях мало что изменилось за последнее столетие, так как развитие шло само собой без лишних усилий. Основное новшество, которое применили при выращивании овец начиная с 20-х годов XIX в., когда земля стала в этой части Австралии сдаваться в аренду, это использование суперфосфата и посевы клевера. Даже в наши дни многие скотоводы или вообще игнорируют эти методы, или используют, не придавая им большого значения. Большинство довольствуются тем, что предпочитают оставлять все так, как велось испокон веков: наживают состояние в хорошие годы и теряют его в годы засухи.
