Я не мог с уверенностью расчитывать, что мои слова возымеют эффект, но Снейп выслушал меня и не мог не признать логичность моих доводов... Когда он ушел с башни, я не последовал за ним. Лучше было оставить его в покое. Хватит и того, что я, возможно, предотвратил самоубийство.
Вскоре он окончил Хогвартс и стал, как говорили, сильным Темным магом. Рыжая девушка к тому времени превратилась в жену самого известного гриффиндорского хулигана - Джеймса Поттера, а Дамблдор продолжал возглавлять школу, куда потом Снейп вернулся уже в качестве преподавателя и декана. Я искренне радовался за него, не сомневаясь, что наше сотрудничество будет успешным и поможет вновь поднять факультет Слизерин на подобающую ему высоту. И Северусу Снейпу блестяще удавалось справляться с этой задачей, до появления в школе Гарри Поттера.
Я прекрасно знал, как подействовала на Снейпа смерть той рыжей девушки. Знал, что он имел к ней отношение. Знал, что этот мальчик - ее сын. И мог догадываться, что это значит для молодого профессора и какие чувства вызывает у него Гарри Поттер. Былой откровенности между нами, конечно, не осталось, но моя проницательность позволила мне додумать то, что сказано не было. Иногда слова абсолютно излишни…
В ночь перед смертью Дамблдора, я застал Северуса Снейпа на той же самой площадке, в глубоких раздумьях. Я подозревал, что с директором что-то не то. Судя по внешнему виду его руки, он явно был серьезно болен. Что позволяло сделать вывод: возможно, он болен серьезнее, чем все предполагают. Разумеется, о договоренности Снейпа и Дамблдора мне было неизвестно, но по характеру от старого интригана следовало ожидать чего-то подобного. Несмотря на свою принадлежность к гриффиндору, Дамблдор мог в хитрости дать сто очков вперед любому слизеринцу. И найти нужного человека для осуществления его великолепных планов, ему никогда не составляло труда.
Но призраки, в отличие от людей, не страдают бессоницей, поэтому, обнаружив на башне декана Слизерина, что-то обдумывающего в одиночестве, я завел с ним разговор о том первом случае, когда он также стоял у края и глядел вниз в непроглядную тьму. Он признался, что сейчас его одолевают те же самые мысли, что и тогда, двадцать лет назад - ужасно хочется просто взять и покончить разом со всем. Но теперь человек, стоявший передо мной, не был отчаявшимся подростком. Это был сильный и выносливый, преданный своему долгу мужчина. И как бы его не прельщала заманчивая легкость выхода, он не поддастся этому соблазну.
