Честно сказать, вид этого совсем еще молодого человека поразил меня. Он сидел на жесткой скамье перед столом и смотрел в пространство. Поздоровавшись, я уселся за стол и начал допрос. Было такое ощущение, точно я разговариваю с трупом. Я давно и досконально изучил все уловки преступников, но поведение Снейпа приводило в недоумение. Он не выкручивался и не сваливал вину на других, как делал тот же Каркаров, не бравировал своей виной, как сумасшедшие фанатики тирана вроде Лестрейндж, не проявлял никаких признаков страха и не притворялся, что ничего не боится.
Во всем облике стоящего передо мной человека была странная безучастность. На вопросы он отвечал прямо и четко, но без каких-либо интонаций в голосе, словно автоматически. Казалось, ему все равно, что с ним будет. Приговорили бы его немедленно к Поцелую Дементора или сейчас же выпустили на свободу, наградив Орденом Мерлина - он воспринял бы это с одинаковым безразличием. Подобное равнодушие к собственной участи навело меня на мысль, что юноша пережил какой-то тяжкий удар, так что потерял всякий смысл дальнейшего существования. Мне даже - впервые в жизни - захотелось сказать подозреваемому слова утешения. Но я вспомнил о всех жертвах Пожирателей Смерти, о людях, которых убили такие, как Снейп и отогнал это желание.
На суде он держался с таким же ледяным равнодушием. Из состояния оцепенения его вывел только голос Дамблдора, который давал показания в его пользу. Мне показалось, что директор Хогвартса нарочно говорил громче, чем обычно, специально для того, чтобы привлечь внимание Снейпа. Когда у обвиняемого спросили, правда ли то, что только что сообщил свидетель Альбус Дамблдор, он помедлил прежде чем ответить, но в конце-концов твердо произнес «Да».
Решение Дамблдора взять на должность преподавателя человека с таким прошлым удивило многих. Теперь-то ясно, зачем Дамблдору это было нужно. Но тогда недоверие сохранялось очень долго, даже когда этот человек стал членом Ордена, многие недоумевали, как директор может верить ему. И на то были основания. Я разделял мнение Муди, что не бывает «бывших Пожирателей Смерти» и всякий, кто участвовал когда-либо в этой мерзости не может считаться заслуживающим доверия. Мне лично Снейп тоже не нравился, хотя, во время моего членства в Ордене Феникса мы почти не общались - наши разговоры ограничивались отчетами и передачей приказов. Я был слишком занят своей работой, а Снейп - своей.
