Я нашла Северуса в самой глухой части сада, где стояла красиво оплетенная пышно цветущими розами летняя беседка, в которой я любила сидеть знойными вечерами. Он стоял возле нее, прижав одну руку к груди, а другой держась за оплетающий беседку розовый куст. Цветов на этой ветке почему-то не было, зато два длинных острых шипа впивались прямо ему в ладонь. Я как завороженная глядела на это зрелище. Шипы впились довольно глубоко в кожу, но он словно не замечал этого, не делая ни малейшей попытки убрать руку. Так, без малейшего движения он простоял несколько минут. Затем медленно двинулся в сторону дома. Я пустилась бегом через сад обратно в гостиную и успела занять свое место прежде, чем Северус, как ни в чем не бывало, вошел, налил себе еще вина и, опустившись в кресло напротив меня, продолжил прерванный разговор. Прошло не больше получаса, когда появился Люциус и я ушла в свою комнату, чтобы Северус случайно не заподозрил, будто я смогла что-то понять в его поведении. Тут мне и пришли на ум казалось давно и прочно забытые слова колыбельной.
А спустя немногим более года Темный Лорд был повержен. Лили Эванс вместе со своим мужем, как известно, погибла. К счастью, ни Люциуса, ни Северуса не стали преследовать за пособничество Темному Лорду. Северус неоднократно бывал у нас, как и прежде, даже став уже преподавателем в Хогвартсе. Именно его присутствие в этой школе помогло мне убедить Люциуса отказаться от идеи отослать нашего единственного сына учиться за границу. Я доказывала ему, что Северус сумеет приглядеть за нашим сыном и будет контролировать его. Как и мой муж, я была не в восторге от Дамблдора и его методов организации учебного процесса в Хогвартсе. Северус Снейп был, пожалуй, единственным человеком, которому я не боялась доверить своего ребенка. Я не сомневалась, что Драко, как и все Малфои, будет учиться в Слизерине. Северус сумеет воспитать его как следует, несмотря на вредное влияние Дамблдора. Под давлением таких доводов муж сдался, чему я искренне порадовалась, потому что вряд ли сумела бы вынести, чтобы мой сын находился большую часть года слишком далеко от меня.
Да, именно с рождением Драко я впервые познала настоящую любовь. Сказать, что мой сын для меня - все, значит, почти ничего не сказать. Иногда я даже стыдилась такой безумной материнской любви. Ни моя собственная мать, ни тетя Вальбурга никогда не испытывали к своим детям ничего похожего. Пока он был совсем маленьким, я ласкала и баловала его без меры, словно самая обыкновенная магла. Бывали дни, когда я не отпускала его от себя ни на шаг - мне нужно было видеть его постоянно, держать его в объятьях, вдыхать запах его волос, слышать голос. Если этого не происходило - меня охватывал панический страх, что он потеряется, что его у меня отнимут или он попадет в беду, от которой я не сумею его оградить… По мере того, как Драко рос, я заставляла себя быть сдержаннее, старалась не проявлять своих эмоций слишком бурно, постоянно повторяла себе: «Нарцисса, возьми себя в руки. Твое поведение не подобает наследнице Блэков, жене Малфоя», но безуспешно. Я все также переживала за него каждую минуту. Его письма из Хогвартса ждала с таким нетерпением, что самой становилось стыдно за себя. Одна лишь тень подозрения, что моему сыну может грозить опасность, заставляла меня трепетать от страха.
